Заночевала в дупле старого дерева.
Было тихо. Казалось, она – единственная живая душа во всём
необъятном лесу да и в целом мире. Если б так! Издалека донёсся еле
уловимый запах дыма. Не иначе, разбойники заметали следы кровавого
преступления, избавляясь от фургона. Девочка снова заплакала, и
доселе ничем себя не выдававшие исконные обитатели этих мест решили
её поддержать. Их предки жили здесь с незапамятных времён, задолго,
как первые люди явились сюда. С разных концов долетел вой,
протяжный и печальный, словно горевали вместе с ней, изливая тоску,
копимую их племенем бессчётные века. Повстречайся заблудившийся
человеческий детёныш с ними нос к носу, те бы вряд ли отказались
даже от такой мелкой и худосочной добычи. Длинная, голодная зима не
за горами, чтобы пренебрегать возможностью подкрепиться. Впрочем,
они не понаслышке знали о бесприютной доле, поджидающей сироту –
лютом холоде, от которого негде укрыться, и невыносимой, точно
сжирающей изнутри, пустоте в брюхе.
Наутро вылезать не хотелось. С
тусклого неба сыпал мелкий дождь. Увядшие листья, ещё вчера
желтевшие на ветках, теперь лежали на земле, поблёскивая мокро и
холодно. Тепло уже не вернётся в этом году, а следующего случится
ли дождаться? Зато теперь сквозь прозрачные кроны было видно
лесистый склон, исчезающий в низких облаках. Вчера, когда ехали,
гора была справа, значит, если направиться от неё вниз и чуть
вперёд – выберешься либо на дорогу, либо сразу к городу.
Голод заглушила поздними сыроежками,
а жажду – дождевой водой. Спрятала замёрзшие руки под мышки и
побрела дальше, проваливаясь исцарапанными ногами в прелый
ковёр.
Плутать пришлось недолго, видимо,
самую сложную часть пути одолела ещё вчера, пока гнали горе и
страх. Теперь же их понемногу оттесняли усталость, желание
погреться и вскоре присоединившееся к ним ощущение, что в животе
вновь чего-то очень не хватает.
Наконец, впереди сквозь просветы
замаячила дорога, откуда привычно повеяло миром людей. Но
запуганная девочка не спешила выходить туда. Прямо из лужи кое-как
смыла грязь и кровь, собственную, от царапин. Чужую, с платья,
отмыть было невозможно.
Услышав шаги, юркнула за дерево. По
направлению к городу, что-то насвистывая, топал давешний знакомец.
Едва-едва разминулись, чтобы ей не попасться ему на глаза! Мая
тихонько последовала за ним, моля ветер спрятать в шёпоте
крадущееся шуршание и замирая, если шелест ветвей стихал. Потому
отстала. А когда снова нагнала пешехода, тот стоял, разговаривая с
каким-то незнакомым типом, вовсе не казавшимся от этого
приятнее.