Потом Дженифер задремала, и Керринджер аккуратно укрыл её
спальником, а сам остался сидеть и кормить с рук огонь.
Наверное, он сам тоже заснул у огня, потому что когда Уилл открыл
глаза, оказалось, что берег ручья затянут туманом, костёр почти
прогорел, а спина у него затекла самым безобразным образом.
Дженифер спала, по-детски посапывая во сне, самодельная кукла
торчала из кармана.
Керринджер покачал головой. Подумал, что ночь Белтайна он
проспал совершенно бездарно. В воздухе ещё висело смутное ощущение
чуда и далекий запах цветов, и эхо флейт, но скоро оно развеется
вместе с дымом угасшего костра.
С каким-то мальчишеским упрямством Уилл ждал от этой ночи чего-то
особенного, чего волшебного. И заснул. А если бы нет - какая
разница. Лезть напролом к Дженифер он бы не стал, а волшебства
между ними не случилось. Так бывает. Но можно жить и без
волшебства. В ресторан там сходить, когда они вернутся. Съездить на
побережье с детьми.
От этих правильных в общем-то мыслей Уиллу стало тошно и горько.
Он зло сцепил зубы. Выругал себя шёпотом, чувствуя как по жилам
вместе с кровью все еще течет дурман Белтайна.
Серебряные колокольчики звякнули где-то совсем близко.
Керринджер резко вскинулся. Положил руку на рукоять револьвера,
потом убрал, разглядев вышедшую из тумана, и преклонил колено.
Там, где она шла, туман наливался золотым светом, и золотом
светились её волосы, в них были вплетены белые цветы, а лицо сияло,
словно свеча в темноте.
- Лиам, - тихо позвала Королева Холмов. - Пойдём.
Он встал. Коротко глянул на спящую Дженифер. Королева протянула
ему раскрытую ладонь, Керринджер взял её за руку.
Она вела его куда-то в туман, к ручью и дальше. Ниже по течению
они перешли на другой берег, под сень старых цветущих яблонь. Белые
лепестки иногда падали с веток, невесомые, словно призраки.
Королева Холмов обернулась к Уиллу. Легко сняла с его щеки
яблоневый лепесток, едва ощутимо коснулась его губ кончиками
пальцев. Она была совсем близко, и Керринджер с удивлением понял,
что она примерно его роста, а вовсе не такая запредельно высокая,
как он помнил с детства.
У её поцелуя был вкус летнего мёда. Платье оказалось легче
тумана и как-то само собой соскользнуло с белых плеч. Она
рассмеялась - зазвенели колокольчики, и потянула Уилла на траву,
мокрую от утренней росы.