Впрочем, иногда Харитон пропадал на несколько дней, а один раз -
на три недели. Никто его не видел, друзья сбились с ног, а в один
прекрасный день нашли его, сидящим на лавочке у дома. Где его
носило, дед так и не сказал, только блаженно щурился, да хрумкал
свежим яблочком.
- Ладно, пришли уже, - просопел Иван, перекладывая из руки в
руку тяжелую корзину. - Смотри, следов нет, - Стас ткнул тростью в
заметенные снегом ступени. - И света нет, - Иван кивнул на тёмное
окно первого этажа. Рядом с окном торчала кривая загогулина печной
трубы - печку деду соорудили порубежники, скинувшись на хорошего
печника. Дрова же Харитон заказывал сам, всегда у одного и того же
мужика из Мытищ. Топил бережливо, и в доме у него всегда было
прохладно. Говорил - его это бодрит, и так думать легче.
Дымок из трубы тоже не шел.
С трудом открыли тяжелую перекошенную дверь подъезда. Стас
передернул плечами от стылой темноты подъезда. Привычно поднялись
по вытертым ступеням, и Иван бухнул затянутой в перчатку рукой в
харитонову дверь.
Тишина.
Ведун повернул ручку, толкнул дверь.
- Вань, открыто.
Случалось с дедом и такое.
- Давай, глянем, все ли в порядке. Если нет его, корзину
оставим, мясное на ледник, остальное на стол.
Жилище Харитона было холодным и тёмным. И веяло от него
тоскливым неуютом. Словно, хозяин ушел, и не собирается уже
вернуться. Почувствовали это оба. Потому, смотрели по комнатам
внимательно, не пропало ли чего. Отгоняя от себя видение лежащего
на кровати бездыханного тела.
Тела не было. Не было и харитоновой шубы, валенок, шапки. И
любимого его оренбургского платка, которым он обматывался в морозы
поверх шубейки, говоря, что так ему никакой холод не страшен.
- Вань, а посмотри как ты поверху, - постукивая тростью по
вытертому полу, попросил друга Стас. Сам он ходить в Верхний мир не
любил, да и сил там у него было куда меньше, чем у друга.
Иван снял щёгольские перчатки, кинул на стол, прижал
указательные пальцы к вискам. Закрыл глаза, длинно выдохнул. Пар
дыхания поплыл в стылом воздухе, растворился. Новые облачка, и -
ведун застыл. Стас видел такое не впервые, но каждый раз
напрягаться и тревожился за друга.
Наконец, облачко дыхания снова появилось, и Стас расслабился.
Все это время он безотчетно оглядывался по сторонам, всматривался в
густые холодные тени, поглаживая рукоять трости. Ощущения
чужеродного присутствия, вроде, не было, но кто его знает…