Стас посмотрел по сторонам – слева все так же слепо глядел
провалами давно лишившихся стекол окон девятиэтажный, задолго до
События обветшавший, дом, близнец того, что облюбовали для своего
жилья и конторы, маги. И дальше тянулся ряд таких же пустых,
заброшенных людьми коробок, где зимой завывал ветер, катая по полам
покинутых квартир комки истлевших бумаг и холодной пыли, да
забредали изредка странные лесные существа, чтобы посидеть в
разваливающихся креслах и посмотреться в мутные зеркала кое-где
оставшихся платяных шкафов.
Мир стал таким не более ста лет назад – когда произошло нечто,
что теперь принято было называть Событием. Именно так, с заглавной
буквы.
Что тогда творилось можно было догадаться, посмотрев на соседний
дом – он стоял закопченный, оплавленный, угол стек воском со свечи,
намертво запечатав крайний подъезд, а из середины дома, на уровне
седьмого этажа, торчал костяк какого-то крылатого чудовища,
врезавшегося в здание во время События. Стас с Иваном не раз до
хрипоты спорили, что же это за тварь была, но к согласию так и не
пришли.
Докурив, ведун аккуратно загасил окурок в специально
установленной возле двери большой металлической пепельнице и, зябко
передернув плечами, отправился обратно.
_________***_________
– Слушай, Вань, а оно нам надо? – с сомнением протянул Стас,
разглядывая разложенные на верстаке снимки, – Это же аккурат
посередь дороги Потерянного Поезда.
Палец Хромого уперся в тонкую нитку железнодорожных путей,
проходящих совсем рядом с местом их предстоящей операции.
– Ну, это конечно не яблоки у тёти Зины таскать, но бывает и
хуже. Просто еще одна гадость, оставленная нам милыми предками. В
конце концов, не в туркестанские степи отправляемся. Опять же сто
сорок монет, что, согласись, существенно.
– Так-то оно так, да ведь Новый год на носу, вот что меня
беспокоит. Знаешь ведь – самое лихое время, лучше без нужды не
высовываться.
– И снова ты прав, друг мой, – кивнул Иван, – только что же ты
молчал, когда Акимыч нам песни пел?
– Так ведь сто сорок монет! – развел руками Стас и улыбнулся, –
и опять же Сибиряку с Песчаником нос утереть.
– Но три дня, – хмыкнул Иван, – придется поднапрячься.
– Значит, нечего лясы точить, давай дело делать, – Хромой
расчистил на верстаке место, сдвинув в сторону заготовки амулетов,
костяную трубку с начатым хитрым узором и кучу прочей
неопределенной мелочи. Неторопливо разложил оставленные приказчиком
снимки, выровнял легкими касаниями, навис над получившейся картой,
упершись ладонями в столешницу.