— Не глупи! Думаешь, мне легко?! Твой
отец уговаривал меня всю ночь, и я поклялся ему, что, пока жив, с
тобой ничего не случится!
Ольгерд перестал дергаться, но слова
его по-прежнему дышали лютой ненавистью:
— Пусти меня, Черный, или, клянусь, я
убью тебя!
Фарлан поднялся и встал, закрывая
собой тропу:
— Ты не слышал меня, Оли? Я сказал —
пока жив! Так что возьми меч и убей раба. Ничего, что он вырастил
тебя. Убей! Ничего, что он единственный человек, которому твой отец
мог доверить сына. Убей!
Закрывая залитое слезами лицо,
Ольгерд отбросил кинжал в сторону и, срываясь, закричал:
— Будь ты проклят, Черный! Будь ты
проклят!
Юноша повернулся к мужчине спиной и,
сделав несколько шагов, зашатался, но Фарлан не позволил ему
упасть. Бросившись вперед, он подхватил бесчувственно обвисшее на
руках тело.
— Не вовремя ты, Оли, истерики
закатываешь! Ох не вовремя! — Фарлан достал флягу с водой и
побрызгал Ольгерду на лицо. — Нет у нас на это времени, парень,
каждое мгновение на счету!
Ольгерд открыл глаза, его лицо больше
походило на белую гипсовую маску, и Фарлан протянул ему флягу:
— Глотни! Ничего не поделаешь, сынок,
жизнь состоит из одних потерь. Поверь, они уже в чертогах Оллердана
на священном пиру павших.
Ольгерд смотрел на Фарлана снизу
вверх, и слова бывшего раба долетали, как последнее напутствие
отца:
— Не гоже горевать о тех, кто
празднует за столом в зале павших!
Черный протянул юноше руку:
— Вставай, нам надо торопиться!
Думаю, погоня уже на тропе.
Они бежали, шли, потом снова бежали.
Преследователи не садились им на плечи, но и оторваться не
удавалось. Когда тропа вышла к краю обрыва, Фарлан смог увидеть
далеко внизу цепочку из десяти маленьких фигурок. Одну из них он
мог бы опознать из тысячи. Дури Однорукий, родной брат Гаральда,
сам возглавлял погоню.
«Этот не отступит», — подумал венд
хорошо зная почему. Дури не всегда был одноруким — он стал таким в
тот день, когда почти тридцать лет назад в очередной стычке
встретились два клана. Рубились от души, не жалея ни себя, ни
врага!
Тот день всплыл в памяти Фарлана так,
словно это было вчера. Он, совсем еще юнец, стоял позади сыновей
ярла. Яру тогда было лет пятнадцать, но его уже и в те времена
звали Седым, а Рорику, младшему сыну вождя Хендриксов, — наверное,
не больше двенадцати. Их отец Ролл Справедливый привел своих детей
на поле, но в битве они не участвовали, а только наблюдали за
боем.