— На поверхности дождь, слышишь, Туст? Скоро начнется сезон
дождей.
Подойдя к старику, Кайс уселся рядом, устроив карту на
коленях.
— Ты думаешь, что в праздник Земли нас помилуют? — не отводя
завороженного взгляда от чудесного огня, спросил Туст.
— Кто знает? — пожал плечами Кайс. — Может.
— Знаешь, парень, — оторвав взгляд от карты, заговорил Туст. — Я
многое повидал в жизни. Большую часть я с удовольствием бы выкинул
из моей памяти. Да что там — многое! Всё! Оставил бы только эти
полгода, что мы с тобой провели в этой мерзкой кишке. Меня многие
называли другом, многие говорили, что обязаны мне если не жизнью,
то некой ее частью, и намерены вернуть долг при первом же удобном
случае. И что? Где они все? Ты помог мне поверить в то, что есть
люди, люди настоящие. Мне кажется, когда я смотрю на этот огонь,
внутри меня просыпается человек. Тот человек, который может все.
Который не переступит через самого себя, и как бы трудно ни было,
он останется человеком. Как, ты рассказывал, те люди говорили?
Карта пустая и никчемная? Скоморохи! Сами они никчемные! Это карта
Души, я так думаю. Глядя на ее огонь, ты чувствуешь то, что сокрыто
в тебе самом глубоко-глубоко. Скажи мне честно, положа руку на
сердце — что двигало тобой, когда ты впервые подал мне миску воды
вместо того, чтобы тихо придушить меня?
— Глупый вопрос.
— Нет, не глупый! — заупрямился Туст. —Не глупый. Это же не
жалость была. Нечто другое. Я знаю, это человек в тебе так решил,
что мне нужна помощь. Незнакомому и чужому. Это удивительный огонь.
Он есть добро. Он есть жизнь. У меня ничего нет, кроме слов, но
прошу тебя, запомни и сохрани их в своей памяти. Пока ты смотришь
на этот пламень, ты всегда будешь оставаться человеком. И ты стоишь
гораздо больше, чем все жители Затарии вместе взятые. Помощь от
избытка хороша, но не будь избытка, и помощи ты не получишь. Ты же
готов отдать то, что есть у тебя самого драгоценного — время. Ты
готов его тратить на чужих для тебя людей просто потому, что готов,
и не жалко. Это не глупость, как скажут многие, это человек в тебе.
Слышишь? — лицо Туста исказила гримаса страха. — Слова и мысли
путаются мои. Это потому, что я уже наполовину не здесь. Вот она! —
Туст ткнул пальцем куда-то за плечо Кайса, указывая на нечто, что
видел только он. — Она пришла. Посторонись, Кайс, я встану. Я
прожил остаток жизни как червь, так хоть умру как человек!