Зеленоглазый продолжил:
— Сегодня ночью в посольский дом, принадлежащий моей
благословенной отчизне, но находящийся на вашей земле, пришел мой
давний знакомец, вышеупомянутый Арчи, и попросил меня об услуге.
Отказать я не мог. Слишком многое нас связывает с этим человеком,
и, признаться, то, что я делаю для него и для вас, друзья, никак не
может перевесить того, что делает Арчи для моей родины. Если бы не
он, мира между нашими народами не было бы. Так что…
Он замолчал, и дальнейшее путешествие прошло в тишине. Каждому
из присутствующих было о чем подумать. Трафо жалел, что ему,
видимо, придется бежать из Набакиса, да и из Затарии, и он не
сможет попрощаться с Гезиль, Глутом, Вель и всем их семейством, что
так гостеприимно его приютили. Тайа задремала, или делала вид, что
спит. Кайс сиял, как начищенный медный таз, то и дело встряхивал
головой и лупил себя по колену кулаком. Зеленоглазый снисходительно
и как-то по-отечески улыбался, глядя на троицу.
Карета качнулась. Трафо вытянул шею, пытаясь рассмотреть сквозь
решетку на окне того, кто посмел остановить посольское средство
передвижения. Его любопытство удовлетворил зеленоглазый:
— Северные ворота. Да, мой юный друг, так, за милой беседой и
попытками уснуть,—кивок в сторону Тайи,—мы пересекли весь город, и
оказались еще на один шаг ближе к вашей свободе.
С улицы послышалось недовольное бурчание возницы, и даже
невнятная угроза, остерегающая кого-то от досмотра посольства.
— А мне что? У меня приказ! — огрызался стражник.
— Это посольство, чурбан! Понимаешь? Нельзя нас досматривать.
Повесят тебя за самоуправство!
Возница, видно, был не робкого десятка, и просто так сдаваться
тоже не был намерен.
— Гонец с дворца прискакал и сказал, что досматривать всех.
Всех! Понимаешь ты, тыквоголовый? И еще раз ругаться станешь, так я
тебе устрою тут. Ишь, навострились мне… я тебя повешу, Эши тебя
задери.
Голос приближался. Дверца кареты жалобно скрипнула, но не
поддалась рывку снаружи, так и осталась закрытой.
— Эй, там! — в дверь постучали без церемоний. — Окно высажу!
Отворяй, что б вас!
Зеленоглазый ободряюще блеснул белыми ровными зубами, напомнил
жестом о платках и, как только беглецы спрятали лица, с небрежной
ленцой ответил грубияну, откидывая хитрый замочек и открывая
дверцу:
— Милейший, чем может служить Вам скромный посланник Сарии?