Он меня понял и довольно хмыкнул,
предвкушая развлечение. Но повеселиться ему не позволил громкий
голос няни.
― Ну что уставились друг на друга как
два бестолковых барана? Гай, теперь головой отвечаешь за этого
мальчика, и имей ввиду ― ты не можешь с ним вести себя так, как
привык ― он твой Господин, заруби себе это на носу. А
ты, Барри, повзрослей, наконец. В жизни не все такие
добрячки, как твой любимчик Али, большинство людей всегда
будут относится к тебе с недоверием. Ты должен доказать, что
достоин уважения. И я точно знаю, что ты можешь это
сделать…
Я согласно кивнул и обратился к
замеревшему «новому помощнику», беря инициативу в свои руки:
«Подойди ко мне, Гай. Помоги принять
утреннюю ванну, а потом надеть доспехи. В этом нет ничего сложного,
просто мне самому неудобно их шнуровать».
Сказав это спокойным голосом, чтобы
не показать, насколько меня трясёт от волнения, я подошёл к ширме,
расписанной прекрасными птицами и цветами, отодвинул её, открыв
размещённую прямо в полу наполненную горячей водой ванну, и,
сбросив на пол рубашку, обнажённый, как ни в чём не бывало махнул
ему рукой. И ухмыльнулся, так же как он, видя, как у не ожидавшего
от меня подобного поступка насмешника вытянулось лицо.
Я первым сделал шаг в нашем сражении
и выиграл этот бой…
Няня довольно захихикала словно
озорная девчонка и поспешно вышла из комнаты, оставив нас одних,
шурша чёрной как смола юбкой. Я же как ни в чём не бывало с
невинным лицом простачка повторил просьбу:
«Гай, будь так добр, дай мне руку:
ступеньки очень скользкие, ненароком можно и упасть»…
Надо отдать должное моему новому
помощнику ― он быстро пришёл в себя и неторопливо приблизился,
нахально окидывая меня полным презрения взглядом.
― А ты совсем даже неплох, Твоё
Сиятельство! Я-то думал, что тяжёлые доспехи сделали Наследника
похожим на убогого скрюченного старичка, ― он словно нехотя подал
мне руку, и, вцепившись в неё, я осторожно спустился в голубую
прозрачную воду.
Откуда надменному новому помощнику
было знать, что даже такое простое дело, как принятие ванной, было
для меня ежедневным испытанием. Маленький Али обычно сам мыл меня
мягкой губкой и душистым мылом, лежавшими в красивой вазе. Гай же
брезгливо скривился, взял двумя пальцами мочалку и словно нечаянно
уронил её на пол, водрузив сверху ароматный кусочек мыла. А потом с
тем же выражением лица небрежно столкнув ногой всё это в ванну,
довольно улыбнулся. Но я ловко поймал мочалку и начал мыться,
усердно натирая кожу и делая вид, что не замечаю его
оскорбительного для княжеской особы поведения.