И потому я не сразу понял, что в очередной раз вещает
политработник. Обычно это или краткая сводка с фронта, или история
подвигов каких-то просто невероятных бойцов, этаких былинных
героев, что валят фашистов направо и налево. Не спорю, подвиги
совершаются, взять хотя бы тех же мальчишек. Но, как правило, их
приукрашивают. Гражданское население ничего, верит. Но
фронтовики-то знают, что к чему, а потому слушают равнодушно, часто
с раздражением.
Но в этот раз комиссар рассказывал просто, без пафоса и
приукрашиваний; видать, самого проняло. Короткая история о соседях,
танкистах 150 ТБР, что вместе с бойцами 307-й стрелковой б-го числа
штурмовали Елец со стороны Чёрной слободы. Так вот тогда же шёл бой
за село Пищулино. Атака наших захлебнулась, а немцы ещё и резервы
подтянули, контратаковали, бросив в бой всю бронетехнику. Отход
основных сил прикрывал танковый взвод, практически полностью
погибший…
Полностью, да не полностью. Башенный стрелок одного из танков
был только ранен, местные жители оказали ему помощь, укрыли. Но
потом пришли немцы…
Им было всё равно, что делать с танкистом, им были нужны
сведения. Причём достоверные. А башенный стрелок Михаил Крохмаль
молчал. Его резали живьём, сыпали в раны соль, а мужественный
танкист молчал. Ему вспороли живот – Крохмаль молчал.
Чего такого сверхъявственного он мог знать, и что бы изменилось,
если бы он сообщил и так очевидные сведения врагу? Но мужик принял
истинно жуткие муки, так ничего и не сказав. Чего там было больше –
мужества, гордости, верности присяге или боевому братству, – но он
промолчал. История меня зацепила.
А я вот сейчас думаю – а стал бы… стоп. Смог бы я таким образом
пытать врага, чтобы получить нужные сведения? Не знаю. Раньше –
точно не смог бы, такое просто бы в голову мне не пришло. Сейчас…
после всего того, что произошло, в моём сердце остаётся всё меньше
человеческого по отношению к этим зверям, лишь прикрытым людским
обличьем. Хотя в то же время приходит понимание, что если я
уподоблюсь им, если потеряю человека в себе, отринув любые
моральные нормы ради сиюминутной цели… Чем я буду лучше?!
Но, пожалуй, самое страшное в этой истории для меня – это
понимание того, что звери в человеческом обличье могли добраться до
неё. И я боюсь даже думать, что они могли с ней
сделать…