А у меня с одной стороны – участие в белом движении, с другой –
мать, жена и двое мальцов. Имел ли я право рисковать собой, зная,
что без меня вряд ли кто сможет им помочь, позаботиться? Вот и
малодушничал потихоньку, ежедневно моля Господа о прощении…
Не знаю, было ли моё поведение правильным в эти безбожные
времена. С одной стороны, я ведь продолжал молиться, а с другой –
отказался от главного долга православного христианина, от защиты
своей веры.
Правда, когда узнал, что в Соборе безбожники рубят и сжигают
иконы, одновременно вытапливая золото и серебро с иконостаса
(«каждая капля драгоценного металла должна быть учтена!»), чаша
терпения прорвалась. Глаза закрыла кровавая пелена, и способность
ясно мыслить я утратил. Схватил топор и бросился к Собору.
Но на половине пути меня перехватили мать и жена. Вцепились в
руки, в ноги, умоляли, рыдали. Вначале я просто их отшвырнул, но
они вновь бросились ко мне, мать на колени встала… 1938 год, если
бы я добрался до тех, кто уничтожал святыни, позже семью бы не
пощадили. Да и не навоевал бы я много с топором: понимая
определённые риски, руководство, пошедшее на этот шаг, обеспечило
милицейское оцепление; сотрудники имели при себе оружие.
Но после случившегося я окончательно сломался. В это время в
городе шли очередные чистки среди верующих. Арестовывали последних
уцелевших священников, монахов, прихожан. Их расстреливали, решения
по выносу приговора принимались «тройками» НКВД. Вскоре под эту
молотилку попал и я…
Ожидая неминуемый расстрел, я долго размышлял, почему Господь
попустил такое? Почему страна, бывшая центром православия,
страна-освободительница, остановившая и повернувшая вспять турецкую
экспансию и сломавшая хребет полчищам Наполеона, – почему она вдруг
погибла в считанные дни?! Почему?! Почему тыл рухнул именно тогда,
когда русская императорская армия была готова нанести
заключительный удар по немцам?
Ответ на вопрос был только один: Господь тогда нам послал столь
страшные искупительные скорби, когда чаша Его терпения
переполнилась. И при внешнем налёте православия русские образца
1914 года практически перестали быть верующими. Вера, христианское
мировоззрение православного человека, обратной стороной которого
были честность, порядочность и сердечная теплота, человеческое
участие и готовность прийти на помощь, – всё это перестало быть
нормой жизни. Как перестала быть православная вера духовным
стержнем русского человека.