вертикали, диагонали и
горизонтали на Доске. Вертикаль — это когда фигура
продвигалась вперёд и только вперёд, диагональ — движение
наискосок, а горизонталь — вбок. И все они по числу совпадали с
Уровнями — их тоже было восемь.
Каждую пешку высадят на
отдельной вертикалиперед Правителем, Волшебником или
одним из Жрецов, Всадников и Лучников. Самая почётная вертикаль —
перед Правителем. Слушай и запоминай, чёрная пешка. Если ты будешь
учиться лучше всех, может статься так, что тебе и не придётся
выживать на Доске. Правитель удержит тебя перед собой, и ты всю
Партию проведёшь в безопасном месте. Разумеется, в том случае, если
до Правителя — и до тебя — не доберутся вражеские бойцы.
Я слушала и запоминала.
Так незаметно пролетел день, и
другой, и третий. Носатого не было видно, и это несказанно
радовало. С Ауфеной мы сталкивались в коридорах, жестами и
взглядами она показывала, что ещё ничего полезного в библиотеке не
нашла. Но я не унывала, и Ройк тоже. Пару раз он встретился мне на
лестнице и подмигнул. Видя, что он снова трёт плечо, я спросила у
Башни, могут ли Волшебники или Волшебницы делать целебные мази.
Сообщение прозвучало
обескураживающе:
Нет. Вам придётся биться с
врагами, а не лечить своих. Пока будешь спасать другую пешку или
фигуру, тебя саму успеют прикончить.
Я промолчала, надеясь, что мазь, о
которой упоминал Ройк, когда-нибудь подействует. Может быть, ему
следовало и вовсе на время прекратить тренировки с луком, кто
знает…
На исходе четвёртого дня Голос велел
всем чёрным пешкам спуститься вниз. Мы повиновались, не
разговаривая и не глядя друг на друга, а на первом этаже, к своему
изумлению, обнаружили чинно стоявших в ряд белых пешек.
Ещё с лестницы я приметила Носатого
— он был чем-то доволен, приглаживал свои русые лохмы и
посмеивался. Неподалёку от него стоял Шэве, и при виде его
невозмутимого профиля сердце забилось чаще.
Прозвучало голосовое сообщение:
Встаньте напротив белых в таком
же порядке: Волшебница в середине, остальные по номерам своих
комнат.
Я предсказуемо оказалась лицом к
лицу с Носатым. Он поднял на меня колючие чёрные глаза и растянул
губы в такой широкой улыбке, что казалось, они вот-вот сойдутся на
затылке.
— А я кое-что о тебе знаю, —
вполголоса произнёс он.
Я молча скрестила руки на груди и
уставилась поверх его головы на трещину в каменной стене, из
которой высовывалась любопытная жёлтая головка цветка-Стража.
Внутри меня росло, наливалось, как ядовитый плод, тревожное
чувство.