Прозвенел звонок, почти сразу вошел преподаватель, благо кафедра
находилась прямо напротив, отметил присутствующих в журнале и
приступил, надо полагать, к заявленным деканессой индивидуальным
занятиям: раздал карточки с задачами. Потом пробежался по списку и
сразу подозвал к себе Рибатта, чтобы блиц-экзаменом выяснить круг
познаний новичка.
― Что ж, ― подвел он итог. ― Забыли вы мой предмет основательно,
но не безнадежно. Вас ведь с третьего курса призвали?
Рибатт кивнул. Его призвали аккурат в зачетную неделю шестого
семестра.
― Значит, запишите, какой литературой пользоваться, ― сказал
физик, продиктовав короткий список знакомых книг. ― И к следующему
занятию проштудируйте… ― он назвал два раздела из учебника. Потом
посмотрел на Рибатта оценивающе и сунул ему картонку с задачей: ―
Попробуйте-ка вот пока...
Рибатт вернулся на свое место, поразмышлял над задачей, решил ее
вроде бы логическим, но почему-то не удовлетворившим его путем,
положил листок перед собой и стал ждать озарения. Пока же он
рассеянно посматривал по сторонам.
Преподаватель подозвал к себе сразу трех юнцов и мучил их
каверзными вопросами; юнцы угрюмо сопели. Пользуясь случаем,
остальные коллегиально обсуждали варианты решения доставшихся им
задач. Впрочем, преподаватель все видел и не возражал, видимо,
прекрасно понимая, что за контингент ему достался. И верно: тот, с
которым Рибатт курил, авторитетным тоном настаивал на явной
нелепице ― похоже было, что он забыл даже школьный курс. Он учился
на механико-технологическом, а в Политехе их всегда считали
математическими дубарями. Одна из девушек была с ним солидарна,
хотя и обращала его внимание на некоторые неучтенные нюансы. С ней
все было ясно: умная карьеристка, служила во вспомогательной части,
теперь, не теряя времени, решила заняться образованием, благо
полагались льготы и пособие. Рибатт посмотрел на вторую. Та не
участвовала в общей дискуссии, а старательно, как школьница, писала
в тетрадке. Рибатт попробовал угадать, сколько ей лет ― можно дать
и четырнадцать, и двадцать. Хотя школьницы, пожалуй, так не
одеваются. Богатенькая, прикинул он, можно на досуге поухаживать.
Но не сейчас.
Преподаватель отпустил наконец юнцов и подключился к дискуссии
бывших фронтовиков. Наводящими вопросами он довольно ловко направил
решение в нужное русло. Рибатт решил, что преподаватель вроде бы
стесняется своих учеников, хотя, казалось, с чего: ему было под
шестьдесят, и из призывного возраста он явно вышел.