– Анархия во время
праздников? Вы же знаете, что король планировал в
последний день равноденствия? – с намёком говорит Богарт. Значит
Акрош не знает о прибытии короля Агондария, в отличии от
Фредерика.
– Хорошо. Я подожду. А потом, на переговорах, спрошу
прямо, как подводники сумели убить чёрного дракона. Пусть король
Агондарий лично расскажет, как и зачем они это сделали. Уверена, он
будет счастлив поделиться. В конце концов, на пути ко мне, стоял
только Никлос. Этой помехи больше нет.
Акрош нахмурился моей откровенности и неприятным
неожиданным новостям о переговорах с русалками. Богарт же был готов
взорваться возмущением от моей болтливости, но опоздал – в конце
коридора появилась Винелия Барбская в сопровождении Милан.
Последняя была чрезвычайно бледна и смотрелась
нездорово.
– Вот вы где! – воскликнула Винелия, подводя девушку
к нам. Милан сделала неуверенный поклон и быстро взглянула на мужа,
прежде чем уставилась обратно в пол. В золотистом платье с крупными
сапфирами, она выглядела очаровательно, но внутри оставалась
забитой молью, что проявлялось в неловких ломанных движениях и
обкусанных ногтях. Я задалась вопросом, что с ней делает Богарт,
отчего девушка настолько радикально изменилась за какое-то
несчастное лето.
– Кэрр Богарт, как замечательно, что вы здесь! Прошу,
позаботьтесь о жене, ей нехорошо. Кажется, внимание молодых
кавалеров расстроило бедняжку, не стоит надолго оставлять её одну,
– Винелия говорила невероятно возмутительные вещи, которые были
абсолютно недопустимы в обществе не близких людей, но она говорила.
И тем самым мстила, видя в нём виновника срыва своих планов. Я
впервые видела её такой. Кажется, она была не в восторге от моих
новых обязанностей.
Богарт чуть покраснел, но согласился. Он взял под
руку жену, и, наградив меня и Акроша пристальным взглядом,
удалился. До нас донеслись отдельные слова «позор», «душевное
здравие», «больница» и «наказание». Винелия смутилась.
– Чужая семья – потёмки, не так ли кэрр Акрош? –
неожиданно тихо сказала она ему. И он улыбнулся. Наверное, впервые
я увидела его искреннюю, такую печальную улыбку. Никогда прежде не
замечала, чтобы он кому-нибудь так улыбался.
– Ладно, оставим это. В нашем королевстве нехорошо
бить жён. И особенно плохо, если об этом становится известно
королю. Как только Милан наберётся смелости рассказать, то это
чудовище оставит её и она обретёт покой...