Сказанное слово сильно взбаламутило придворных. Всего
полгода назад учёные и историки называли это время эпохой расцвета
королевства. А теперь смута? Опасная пора безвременья?..
Никлос впервые открыто заговорил о морвиусах.
Заговорил о коварности слов и поступков этих «верующих». Напомнил,
как важно держать голову в холоде и не поддаваться лживым пророкам,
что вещают о скором конце света и возрождении старых богов. Он
много об этом говорил, сверкая почти до красноты вспыхнувшими
глазами и театрально разводя руки в стороны, то и дело назидательно
указывая пальцем то на одного, то на другого человека. А когда
закончил, торжественно заявил:
– А сейчас, кэрры, празднуйте наступающее Осеннее
равноденствие. Повеселитесь как следует провожая уходящее лето.
Зима обещает быть тяжёлой.
Он закончил речь и хлопнул в ладоши. Грянула музыка,
зазвучал бодрый барабанный ритм, и на сцену, сооружённую из
лестницы, на которой когда-то я впервые вошла в этот зал, появилась
танцевально-цирковая труппа во главе с прелестными черноволосыми
близняшками. В расшитых золотом, разноцветных болеро, девицы
подпрыгнули вверх и были ловко перехвачены белокурыми гигантами,
что подбросили их до самого потолка, откуда они разлетелись по залу
на тросах. За ними появились карлики и смеющиеся гномы, их с
гиканьем и подначиванием подкинули ещё выше, и они ловко засеменили
по канатам, развешенными под потолком лукавыми
акробатками.
Труппа разошлась по залу, и всё новые и новые артисты
возникали то здесь, то там, выдавая удивительные трюки. Метание
ножей, извивающаяся как змея красотка с чересчур длинной шеей,
абсолютно чёрный и гладкий мужчина, глотающий огонь и выпускающий
розовое пламя. Ему под стать крошка-оборотень, что на глазах
обернулась волчком и запрыгала, ловя мячики, а позже заходила по
кругу-колесу, уверенно объезжая смеющуюся публику.
Словом, дивное представление. С королевской стороны
открывался наилучший вид, сцена и зрители – как на широком блюде,
ничего не упустишь. Только мы не смеёмся, а делаем вид, что нам
весело. И опытные артисты чувствуют это, пытаются рассмешить,
выкладываясь на полную. Ещё бы, не каждый день выступаешь перед
самим королём! Но тщетно. Его Величество глух к представлениям,
только хлопает в ладоши, да кривит губы.
А вот прелестная Анка совсем не знает меры: пьёт
бокал за бокалом, умудряясь расплескать дорогое вино, но трезва как
стёклышко. Обида греет сердце – король отсадил её на нижние ступени
к министрам, подальше от себя, а мой стул переставил на её
место.