Девушка ради него так старалась быть самой красивой
на балу, что переступила рамки приличия. Она позолотила лицо и руки
пудрой, подчеркнула металлическими прутьями грудь и ужала до
предела талию, её платье – бесконечный чёрный цвет с золотистыми
вкраплениями.
Такая наглость при выборе наряда – непозволительна.
Никто, кроме Никлоса, не имеет права так отчётливо выделять
королевские цвета. Даже моё платье носит иные оттенки, хоть и в
гардеробной костюмов-нарушителей полно... Но я Каргат, а она –
Асколь. Более того брошенная дочь, живущая за счёт короля. Получит
«отставку» – и ей как придворной даме – конец.
Но Анке вдруг стало всё равно. Теперь она не пытается
развлечь любовника, позабыв о своих обязанностях и за что её любили
и терпели. Она пьёт вино, хмурит брови, скрипит зубами, недобро
поглядывая на меня, будто я виновна во всех её бедах.
А я стараюсь игнорировать пытливые следящие за мной
глаза короля. Считаю часы и минуты до конца праздника, притворяюсь,
что всё отлично, а сама с нетерпением ожидаю финала представления.
Мои нити присмирели, боль слегка утихла, но никуда не делась тоска
и мой вечный поиск вчерашнего дня...
Когда артисты закончили выступать, получив порцию
бурных оваций и личную похвалу Никлоса, вечеринка перешла в
следующую фазу, во время которой мы спустились вниз.
Я стараюсь держаться позади, но круговерть из лиц
подхватывает и уносит в самый центр зала, откуда больше всего
доносится смеха и веселья. Оставшиеся циркачи показывают фокусы и
заразительно ржут, подкалывая рискнувших потягаться с ними в
остроумии. Меня подводят к эфемерной, тонкой и белокожей женщине, с
глубокими до черноты глазами. Она босая и в красно-белой шали,
показывает улыбкой заострённые зубы, дёргает головой, звеня
тысячами браслетов, серёжек и иных висюлек, щедро украшавших её
тело и лицо. Она тянет меня к себе и шепчет:
– Хочешь, погадаю тебе, белокрылая? Узнаешь свою
судьбу... – но не успевает ничего добавить, как её оттаскивают
«невидимые» слуги дворца, уводя в один из скрытых коридоров, а я
остаюсь рядом с Малей, что-то крайне нецензурное шепчущей себе под
нос.
– Убила бы того, кто эту шарлатанку сюда приволок! –
закончила она, хмуро оглядывая меня с ног до головы.
Заметив, что стоящие рядом люди сквозь громкую музыку
нет-нет, да и прислушиваются, подыскивая повод вступить в разговор,
ухватила за руку и потащила прочь сквозь веселящиеся лица-маски,
подальше от разошедшейся Анки, что, не стесняясь никого, принялась
копировать игру с огнём и запустила в глотку пламя, экспериментируя
с окрасом. Её лицедейство пользовалось успехом и ей уже напророчили
успешную карьеру огнеглотательницы, не забыв злобно пройтись над
судьбой аристократки из красного дома, спустившейся до работы
простолюдина. Намечался скандал и от него меня спасла Маля,
запрятав за одной из ширм, согнав оттуда милующуюся
парочку.