– Значит теперь ты свободна для него. Получается, я
нагрела для тебя место, – с горечью в голосе заявила она, стряхивая
пепел на белый мраморный пол. – Ведь так и должно было быть. Белая
и чёрный. Идеальная пара с момента, как вас увидели вместе.
Возрождённая легенда. Знаешь, меня сегодня ударили в живот и трижды
отдавили ноги в танце. Так через «неловкость» выразили своё
отвращение к утратившей влияние любовнице короля. Ещё две недели
назад каждый боялся как-то не так взглянуть на меня, а теперь
открыто насмехаются и издеваются. Падшая девица. Как только он
официально объявит тебя своей невестой, меня тотчас вышвырнут из
дворца. И даже если получу свой дом, то буду одна куковать в нём.
Без мужа и детей. Потому что никто не женится на павшей. Я уже
пария общества. И всё из-за того, что посмела полюбить короля,
будучи девицей. Глупая-глупая я.
– Анка, мир на столице не замкнулся. Я видела, как
Се́дов на тебя смотрит. Я слышала, что о тебе говорил шаман
Кукулейко. Ты можешь уехать отсюда. Увидеть иные королевства и
земли. Быть свободной! Неужели не понимаешь, что скоро освободишься
от всех условий и правил? Король не бросит тебя – назначит пансион,
подарит дом и земли, позаботится, чтобы ты не бедствовала. Он же
благородный. А ты обретёшь полный контроль над своей жизнью. Мало
кто из девиц удостоится такой чести, – теперь мой голос был
переполнен горечью и завистью.
Она нервно сглотнула, в глазах мелькнула искра
понимания. Тогда она встала, затушила сигару, а вместе с ней и
верхний свет. Вернувшись обратно на софу, зажгла пальцами огонь. Я
никогда не видела, чтобы кто-то мог так легко обращаться с
пламенем. В её руках он был игрушечным.
– Да, я многое узнала о себе. Мне рассказали, кто я
такая. Так что ты права. Но... я не хочу! Слышишь, не хочу! Я его
хочу, только его! – взорвалась она и огонь
вспыхнул, разлетаясь во все стороны. Меня не коснулся из-за ариуса
– тот встал стеной, попутно защитив и белоснежные занавески на
окнах. А вот два пуфика пострадали и на зеркалах появился лёгкий
налёт копоти.
Красное платье Анки оказалось безнадёжно испорченным,
но ей было всё равно. Всё её внимание поглощал вновь ставший
маленьким огонёк между пальцев. Она играла с ним, как дети играют
со щенком. Ласкала, роняя крупные, шипящие слёзы.