Дом у воды - страница 20

Вытянув ноги, чтобы не помять черные брюки, отец и сын Гаранины развалились в креслах, терпеливо ожидая, когда соберутся дамы. За окном гостиничного номера царило настоящее лето. Распускались цветы, и припекало солнце. День катился к вечеру, а на побережье возможен легкий ветерок. Вот только на это оставалось надеяться. – Вы скоро там, куклы? – крикнул отец, гипнотизируя соседнюю дверь. Оттуда выплыла Аня в сером платье от Шанель и сияя заявила: – Завидуйте сами себе. С такими красавицами на бал едете. – Жаль, что я биту дома забыл, – хмыкнул Гаранин, оглядывая вышедших следом сестер. – Как теперь женихов отгонять? – Каких еще женихов? – довольно засмеялась Катя.– Там на нас никто не посмотрит. – Будем как нищенки, – нахмурилась Маша. – Оставайтесь в номере, – подначил девчонок отец. – Я вам пиццу закажу, мультики включите. А мы на Бал Лилий поедем. – Ну нет! – заорали сестры в голос. – Сеня, ты же обещал! И нас там ждут всей семьей! «Обещал он, – мысленно ругнулся Гаранин. – Как же!» Внезапно вспомнились все подробности того сумасшедшего дня. Случайная встреча с Пахомовым. Нелепое нападение. А еще травмопункт, где хмурый лысый доктор вынес неутешительный вердикт: – Закрытый перелом. Потом выяснилось, что Виктор Николаевич в Москве проездом и именно в тот момент, когда Пахомовскую голень щедро обкладывали свежим гипсом, закончилась регистрация на рейс до Франкфурта. Дождавшись, когда из кабинета врача под белы руки выведут Светиного крестного, Арсений вызвал такси и аккуратно усадил Пахомова на переднее сидение. – Куда ты меня отвезешь? – живо поинтересовался Виктор Николаевич, как будто ему не вкололи несколько кубиков обезболивающего. – К нам домой, – предупредительно заметил Арсений. – Я недавно приехал с Севера. Остановился у отца. Он с семьей живет в Серебряном бору. Переночуете у нас, заодно решим, что дальше делать. – Да тут все понятно, – хмыкнул Виктор Николаевич. – Сейчас Кульбиту позвоню, приедет и заберет. Ты меня лучше в гостиницу отвези. Я до завтра отлежусь, а там и Генка подоспеет. – Я уже решил, – отмахнулся Гаранин и заметил смеясь: – Едем к нам. Считайте, что я вас в плен взял. На удивление, Космонавт с Пахомовым быстро спелись. На столе тотчас оказалась бутылка элитного виски, привезенная отцом из Шотландии, да и на разносолы Анечка не поскупилась. – Все-таки родня твоя, Сеня, – шепотом сообщила она и, ткнув в бок незадачливого пасынка, бросила нетерпеливо: – Пусть поможет вам помириться. Арсений мотнул головой и поморщился. – Не тот человек. Он живет по понятиям и против близких людей никогда не пойдет. Но спасибо за совет, маман. Анечка фыркнула и удалилась к себе. Женщина с тонкой душевной организацией никогда не останется за столом, коли началась пьянка. Пили всю ночь. Вспоминали какие-то странные случаи из жизни столицы и окраин, людей, давно сварившихся во всех котлах ада, но ни единым словом не упомянули крестницу Пахомова и ее незадачливого любовника. Даже намеком Арсений не дал понять, как ему не интересны эти дурацкие разговоры и как важна любая информация о Свете. Лишь к вечеру следующего дня, заедая самолепными пельменями вчерашнее похмелье, Витя Пахомов, испытующе глядя на Арсения, бросил недовольно: – Нравишься ты мне, Арсений Юрьевич. Хороший ты мужик. Что у вас со Светкой не заладилось? Не понимаю. Ну да сами разберетесь, не маленькие! А около машины Кульбита, гнавшего всю ночь до столицы, пожимая руку Арсению, пошутил мимоходом: – Будете у нас в Бордо… – Я приеду, Виктор Николаевич, – пробурчал Сеня и быстро попросил: – Мне бы со Светой повидаться. Как думаете, захочет она со мной встретиться? – Нет, – поморщился Пахомов и добавил сварливо: – И я тут тебе не помощник. – Я собирался приехать на Бал Лилий, – встрял Гаранин. – Только вот не знаю, где приглашения раздобыть. – Я пришлю, – тихо заметил Витька. – На всю семью. И без благотворительного взноса, – осклабился он и отбыл в родной город лечить ногу. И вот теперь, когда день бала настал, Арсений Гаранин рассеянно слушал восторженный клекот сидевших рядом куриц – единокровных сестер и мачехи. Напряженно глядел в окно присланного Пахомовым лимузина. Он не ощущал радости от предстоящей поездки, а только страх от осознания своей беспомощности. Арсений внезапно понял, что так не боялся никогда в жизни, даже когда жил несколько лет в необитаемой деревеньке на Русском Севере. Как человек здравый, он понимал, что вероятность встречи со Светой крайне мала. Нет, Лана де Анвиль естественно почтит мероприятие матери своим присутствием. Но эту идеальную красавицу он не знал и побаивался. «Мяч на моей стороне поля, – мысленно прокомментировал Гаранин. – А вот захочет ли известная всему миру модель обратно превратиться в мою любимую ляльку? Тут шансы малы и стремятся к нулю. Ну да ничего, – сдерживая растущую панику, остановил он себя. – Вода камень точит. Она отказалась встречаться со мной месяц назад в Париже. Сейчас ей не отвертеться. А что будет потом… Война план покажет! – мысленно рыкнул Арсений и, глянув на голубое небо без единого облачка, предупредил любимую женщину: – Я тебя завоюю, сладкая! Мне терпения не занимать!» Вот уже месяц Света знала о выходе Гаранина из спячки. Откуда-то он раздобыл точные сведения о ней самой и ее семье. И даже заявился в Париж, официально передав через ее личного секретаря просьбу назначить встречу. В любое время, в любом месте. Света вспомнила, как мысленно пошутила тогда о рандеву в Сомали или в Северной Корее. Ну на худой конец, в Кемерово! Но тут же одернула себя. Зная Гаранина, он и туда припрется, только дай повод. Настоящий охотник и дремучий мракобес. Вбил себе в голову какую-то чушь и ничего слышать не желает. «Как же! Денег мне захотелось, – хлюпнула она носом, невольно вспоминая все его скабрезные шуточки. – Ты и тогда знала, что в этой истории замечательный трах и больше ничего. Ни любви, ни уважения! И если Сенечка дорогой настроен серьезно, то просто понял, какая добыча уплыла из его рук. Вот теперь сучит лапами, вернуть пытается. С таким же успехом можно выйти замуж за Доменика или Жерара. Почти сразу после гибели Люсьена его кузены предлагали такой вариант, чтобы дорваться до замка в Гралье. Но у меня и в состоянии безутешного горя хватило ума отказать. Вот и Сенечке тоже хрен на блюде обломится». Света утерла слезы и велела секретарю отправить этот контакт в игнор. – Я всегда для него занята, Сильвия – предупредила она. – Вносить в черный список не нужно. Просто каждый раз придумывайте новую легенду. Я в Антарктиде хожу по языку с пингвинами, отдыхаю на Мальдивах или в Майами, учу китайский в Пекине или медитирую в Шаолине. Что угодно! Только правдиво и односложно. – Конечно, мадам Гралье, – бесстрастно заметила Сильвия, немолодая старая дева, стриженная под мальчика. Сенечка дорогой позвонил еще пару раз и прекратил бесполезную трату времени и денег. Но Света точно знала, что он обязательно появится. Внезапно и оглушительно. – Может, все-таки повидаетесь? – примирительно осведомилась мама. – Витьке он понравился… – Вот пусть крестный и выйдет за него замуж, – огрызнулась Света. – Ну-ну, спиногрыз, – ворчливо заметил Пахомов, чинно восседая в Лилином будуаре на кушетке-рекамье девятнадцатого века и вытянув вперед больную ногу в лангетке. – Гаранин, может, и хороший человек, я не спорю, – всплеснула руками Света и заходила по комнате. – Но он не любит меня. Вообще женщин не любит! – На гея он не похож, – пробубнил Витька. – Нормальный мужик… – Он похож на пидораса, – фыркнула Света, заслужив неодобрительный взгляд матери. – Гаранину нравится сам процесс… А жениться он никому не обещал! – Но если ты знала заранее, – возмутилась Лиля. – Зачем же… – Мама, ну можно я в свои тридцать сама разберусь, с кем мне спать, а за кого замуж выходить! Я не хочу его видеть. Все. Точка! Света рванула к двери, но насмешливый голос крестного остановил ее на полпути. – Не хочешь, а придется, – хмыкнул он. – Все семейство Гараниных заявится на Бал Лилий. – С чего бы? – насторожилась Лиля. – Я им приглашения уж точно не отсылала. – Я отослал, – отмахнулся Витька и, заметив возмущенные взгляды обеих дам, счел нужным добавить: – Они меня в Москве выручили. Сеня спас от руки какого-то сумасшедшего. Ну и дома хорошо приняли… – И ты решил, что можешь распоряжаться на моем Балу? – изумилась Лиля. – Витя, я тебя как брата люблю, но сейчас придушить готова. Мне хоть все мероприятие отменяй, понимаешь? – Нет, – поморщился Пахомов и повернулся к де Анвилю, до сих пор наблюдающему за спором со стороны. – Ну хоть ты меня понимаешь, Арман? – Немного, – серьезно кивнул тот. – Хотя за содействие в нейтрализации Таракана мы рассчитаемся стоянкой яхты. – В чем цимес, Витя? – сердито поинтересовалась Лиля, пригвоздив старого друга грозным взглядом. – У ребенка двое родителей, Лилечка, – тяжело вздохнув, сообщил очевидное Пахомов. – Мы, конечно, все с нетерпением ждем, когда родится еще один член семьи, но нужно и на другую сторону посмотреть. – О-о-о! – запричитала Света, воздев руки к небу. – Почему все считают своим долгом лезть в мои собственные дела? Ты, крестный, всю семью Гараниных в Москве видел. Все! Достаточно! Зачем их всех сюда приглашать, не понимаю! – А тебе разве не хочется взять реванш? – невзирая на крики, улыбнулся Пахомов. – Пусть твой Арсений обалдеет, когда увидит тебя не в ватнике с помойным ведром в руках, а нарядную, да еще в бальном зале де Анвилей. Там одна люстра дороже всей его недвижимости стоит. Света, на минуту задумавшись, вспомнила дивный светильник, освещающий три этажа. Стеклянные цветы как живые, полыхающие радужным сиянием, мелкие птички и грозди винограда. Тонкая ручная работа муранских мастеров девятнадцатого века. Есть чем впечатлиться. – Мы, конечно, грудь выпячивать не станем, – сурово предупредил Арман.– Но Бал посетят около двухсот человек. Тебе, Лана, не обязательно со всеми даже здороваться. И уж точно ни один священник или мэр на праздник не приглашен. Света с удивлением уставилась на отчима и вытерла ладошкой слезы, как маленькая. – Никто тебя замуж за твоего любовника прямо на Балу Лилий не выдаст. Веди себя, как подобает моей дочери и вдове Люсьена де Гралье. Иногда в сложные моменты правила хорошего тона и светское воспитание – единственное, за что удается спрятаться. Умение держать человека на расстоянии еще никому не навредило. Надевай лучшее платье и доброжелательную улыбку и вперед. Арман поднялся навстречу растерянной Свете и раскрыл объятия. – Не плачь, Лана, – пробормотал он, когда она прильнула к его груди и зарыдала. – Не плачь. Никто не станет силком тянуть тебя под венец. В мире полно холостых миллиардеров, глядишь, хоть один из них обратит внимание на мою бедную дочку-дурнушку! Света стукнула кулачком отчима и, высвободившись из его рук, бросилась к себе в комнату. Когда закрылась дверь, Витька расхохотался, а Лиля сдержанно улыбнулась. – Пожалуй, ты поступил правильно, – хмыкнул де Анвиль. – Этот Бал и желание настоять на своем приведут ее в чувство. Лане давно пора воспрянуть духом, а то ходит как привидение. – Ясен пень! – отмахнулся Пахомов и, с трудом поднявшись, заковылял прочь. Оставшись наедине с супругой, де Анвиль привлек Лилю в объятия и прошептал нежно: – Купи себе самое изысканное платье и надень бабкину рубиновую диадему. – Я думала одолжить ее Свете, – вздохнула Лиля, удобно устраиваясь в кольце рук мужа. – Свете дадим бриллиантовый кокошник и подходящее к нему колье, пусть у этого мерзавца зубы сведет. – А ты мстительный, Арман, – довольно улыбнулась Лиля.– Бедный мальчик уедет ни с чем. – Если он любит нашу Лану, значит добьется своего, а вот если начнет подсчитывать стоимость ее украшений, мы это заметим сразу. Иногда человеку кажется, что никто ничего не увидит, и он сам себя выдает. Нечаянно брошенным взглядом, брезгливой улыбкой или просто поднятой бровью. Наша задача посмотреть поближе на отца нашего внука или внучки и понять, что он за человек. И уж тогда решить, какие инструкции мы дадим Эбенхаймам. – Ты думаешь, что он обратится к адвокатам? – встрепенулась Лилия. Арман глянул в настороженные зеленые глаза и, убрав косую челку со лба любимой, пробормотал: – Мне бы не хотелось воевать из-за ребенка, моя дорогая. Но если этот человек – настоящий мужчина, то свое дитя он не бросит. Поэтому как только Арсений поймет, что окончательно потерял Лану, то закидает нас исками и требованиями. И мы, не желая предавать огласке некоторые интимные подробности из жизни Ланы де Анвиль, согласимся на многое. Вот поэтому я и хочу заранее насыпать крошек, чтобы прилетевшие птицы не склевали весь пирог… Выскочив из будуара матери, Света передумала возвращаться в свою спальню, а спустилась по боковой лестнице на кухню. Там толстая повариха Жанна как раз достала из духовки румяные пирожки и радостно похвасталась: – Посмотрите, какие красавцы, мадам! – Я возьму один? – улыбнулась Света. – Конечно, – закивала Жанна, и Света невольно уставилась на красные щеки и белозубую улыбку. – Берите несколько! Эти с вишней. – Одного достаточно, – отмахнулась Света, выбирая небольшой пирожок. – Как же одного? – изумилась повариха. – Вас же двое! Себя обделите или малыша! Пришлось взять два пирожка и подняться наверх. Снова начали душить слезы. – Интересно, – поморщилась она, утолив голод, – найдется ли во Франции человек, не знающий, что я жду ребенка? Света хмыкнула про себя и, потянувшись за телефоном, подумала, что не зря выбрала платье от Стеллы Маккартни. Белое, с накидкой на одно плечо. Простое и великолепное. «Ну держись,Сенечка дорогой», – подумала Света, нажимая на недавний контакт. – Да, – хрипло отозвалась трубка после первого же гудка. – Марго, – проворковала Света, мгновенно превращаясь в Лану де Анвиль. – У нас на Балу не хватает мужчин. Если твой брат согласится, я пришлю ему приглашение.ГЛАВА 33