«Дураком я был, — продолжал хмуро
Жерл, и тихий виноватый голос его с трудом пробивался через шум
бури. Да и не важен он был. Буря — важна. Боги гневаются. Почему? —
Хотел забыть прошлое, как страшный сон, избавиться от всего, что
там было. Вот и брата сводного выгнал. Решил, что если сам перестал
быть чудищем, то и Ленара дома терпеть не обязательно...»
Чудищем? Брата? Вновь воет ветер,
всхлипывает и утихает, сворачиваясь за домом шаловливым котенком.
Трется о ногу Рэми мышь, тянется к заклинателю, вновь натягиваются
до предела нити судьбы, и страх жрет до самых костей. У Жерла есть
брат? Дивно… никогда о нем не рассказывал. О детстве рассказывал, о
брате — нет. Интересно, почему?
«Выгнать выгнал, а покоя все равно
не было, — выдавливает из себя Жерл. — Дозорным пристроился при
замке повелителя, жену в дом взял, сын у меня родился, а покоя не
было. Спать не мог… Сон — это счастье… тебе, молодому, не
понять...»
Повторяется. Чушь несет… жалится.
Странно это видеть, как сильный обычно мужчина жалится. Неприятно.
И буря опять воет, швыряет о стены горсти капель. И нити судьбы
звенят от напряжения, а одна из них, Жерла, наливается зловещим
алым сиянием. Почему? Почему так муторно, будто что-то нехорошее
надвигается, а Рэми никак не может помешать. Хотя помешать
надо...
Старшой тяжело встал из-за стола и
пошел к камину. Боги, почему он кажется таким старым и беспомощным?
Всегда таким был?
Все вокруг вновь поплыло в дымке
сонливости. Буря наотмашь ударила о стены, и тонко зазвенела чаша
на столе. Жерл подкинул прожорливому огню дров, а вместе с ними —
пучок ароматических трав. Казавшийся живым огонь обрадовался, взмыл
алой пеленой, а потом растекся по дровам довольным потоком. Тянуло
от него чем-то неуловимо знакомым, приятно горьковатым, может,
душицей, но точно смешанной с магией. И нити вновь напряглись до
предела, и почему-то почудилась в огне тень Эли, ее косы,
взлетающие в такт музыке ветра.
Эли... Эли... больно-то как!
Тоскливо!
«Полнолуние было, — продолжал
старшой, возвращаясь к столу. Полилось в чашу вино, распахнул
крылья хмельной запах. Эли в огне улыбнулась сладко, мечтательно,
глаза кошки стали задумчивыми, а на нити Жерла собралась темная
капля… — Осень, листья почти облетели. А я опять спать не мог, в
сад повелителя пошел, думал, там успокоюсь… Как же!»