Испарились из головы остатки дури,
улеглась тошнота, и Рэми, чуть пошатываясь, вышел в неожиданно
пустую общую залу. Тут был все тот же навязчивый запах разлитого
спиртного, остатки еды на неубранных тарелках и ловкая шустрая
фигурка прислужника, бегающего между столов. Мальчишка подхватил с
тарелки недоеденную куриную ножку, вонзил в нее зубы, и, встретив
взглядом Рэми, улыбнулся. Дозорных слуги боялись, Рэми считали
равным. На одной из скамей что-то вздохнуло, шевельнулось, из-под
плаща показался заспанный и растрепанный Занкл:
— Куда все ушли? — удивился
Рэми.
— Старшой приказ получил о переводе…
и из замка уехал. Все его провожать пошли.
Рэми вздрогнул, с трудом подавив в
себе горечь обиды. Уехал? И даже не попрощался? Впрочем… может,
сегодняшняя ночь и была прощанием? Но все равно было по-детски
обидно. Что не сказал, не позволил пойти сегодня с дозорными, в
последний раз заглянуть в глаза… больно. И паршиво. Ведь Жерл почти
отцом для Рэми был все эти годы… оказывается, теперь — был.
— А ты почему не пошел? — спросил
Рэми, отводя взгляд. На улице вихрем взорвался ветер, ударил в
ставни.
— Кто-то уходит, кто-то должен
остаться. Кто-то должен заменить Жерла.
Жерла никто не может заменить… не
для Рэми.
— И этим кем-то будешь ты? — тихо
спросил заклинатель.
— Вспоминаешь вчерашнюю ссору, —
понимающе кивнул Занкл. — Да, неприятно, когда твои же люди тебе не
верят. Но приехал я сюда вовсе не за тем, чтобы навредить Жерлу, а
чтобы присмотреться к отряду и перенять командование.
— Жерл знал?
— Много вопросов задаешь, юноша, —
взгляд Занкла был изучающим, внимательным. — Но я не враг тебе. У
таких, как ты, враги долго не живут.
— Я никого не убивал! — прошептал
Рэми, чувствуя, как горят щеки.
— Не об убийстве я говорю — о чем-то
другом, о чем знаем и я, и Жерл, но еще не знаешь ты… Довольно. Он
просил тебе кое-что передать…
Занкл подал на раскрытых ладонях
кожаные ножны, исписанные незнакомыми рунами. Рэми дрожащими руками
принял подарок. Все еще было горько, тошно. Но пальцы сами
сомкнулись на удобной рукояти, и клинок едва слышно запел,
высвобождаясь. Заклинатель бросил ножны на стол и заворожено
посмотрел на чуть сероватый характерный блеск металла, на клеймо
мастера у рукоятки, на извилистый рисунок рун на обоюдоостром
клинке кинжала. Рэми чуть тронул лезвие пальцем, подивился хорошей
балансировке клинка и задохнулся от восхищения: