— Мир, давай прокатимся! — закричал
вдруг Этан.
— Без меня, — отрезал принц,
разворачиваясь к стеклянной двери.
Отец так и не объявился. Небо
отражалось в стекле, как в зеркале, плыло меж тяжелых облаков
неяркое солнце. Дождь, наверное, пойдет. Может, даже будет гроза…
хорошо бы. Миранис любил грозы, гнев неба так подходил
собственному. Свой приходилось скрывать, на чужой смотреть не
возбранялось.
— Мир, ну пожалуйста, — ныл за
спиной наглый Этан, — без тебя мне к твоим лошадям и подойти не
дадут, а наследному принцу никто отказать не смеет. Мии-и-и-рр!
Будь человеком, а? Хотя бы раз! Обещаю, что больше не полезу, ну
пожалуйста!
Не полезет, как же! Может, седмицу
какую и не полезет, может, две, но не больше. Подарить ему, что ли,
одну из лошадей? Не поможет. Этан из тех, кто любит ему не
принадлежащее, а когда получит подарок, потеряет интерес и захочет
другую лошадь… ту, что осталась в конюшнях Мираниса.
— Этан, не наглей! — начал злиться
наследный принц, но, обернувшись и увидев искреннюю печаль в серых
глазах друга, вздохнул и согласился. Может, оно и к лучшему? И
позволит отложить неприятный разговор с телохранителями,
развеяться?
Телохранители обычно к принцу не
лезли, но к своим обязанностям относились крайне добросовестно. Как
и к праву всегда находиться возле принца. И потому да, если принц
«не понимает», как это «важно, небезопасно» и так далее, с принцем
будут разговаривать, принца будут убеждать, «взывать к его
рассудку». При этом мягко и вежливо, как с ребенком, чтобы не
обидеть. Бред какой!
Миранис упрямо продолжал не отвечать
на мысленный зов телохранителей, хотя и чувствовал, что они рядом.
Всегда рядом, даже когда не просят. Вот Тисмен, например, гибкий и
невысокий, стоит неподвижно на башне, пронзает внимательным
взглядом. Даже тут, в безопасном замке отца нет от них покоя!
— А давай покатаемся! — решился
Миранис, резко поймав взгляд телохранителя.
Тисмен вздрогнул и отвернулся.
Дернулись рядом розы в каменной чаше, почувствовали гнев зеленого
телохранителя, и Миранис вспылил еще больше: в саду Тисмен свой,
посмотрим, сможет ли он так же сладить с лесом.
— И переход мне откройте!
Тисмен нахмурился, вновь попытался
достучаться, наверное, объяснить, что это безрассудно, но Мираниса
уже понесло. Ну что может быть в этом безрассудного? В город выйти
нельзя, на конную прогулку нельзя! Принц он или девица на
выданье?