Рядом с диваном обитали – рабочий стол в строгом офисном стиле,
бар, карта и всё, что полагается иметь в приличном кабинете.
Лес с размаху шлёпнулся на диван. Я же продолжал стоять посреди
комнаты, оглядываясь по военной привычке в поисках скрытых дверей
или чего-нибудь вроде.
Н’ьиго с той же еле заметной улыбкой отодвинул одну из фальшивых
панелей и продемонстрировал вторую дверь.
А потом подошёл ко мне и коснулся пальцами виска. Я не уклонился
и не вздрогнул. Так здоровались на Гране, я видел это не раз и не
два, но здоровались в семье, не с чужаками.
Я медленно поднял руку в ответном жесте и дотронулся до синей
жилки на виске Н’ьиго. Он ободряюще улыбнулся мне.
– Располагайся! Это мой офис. Здесь нас никто не побеспокоит.
Абио не смог тебя встретить. Он здоров, – предупредил мой вопрос
психотехник. – Отбыл по делам. Он кое-что передал для тебя перед
отъездом.
Н’ьиго повернулся к столу, добывая из его недр обещанное, а я
всё ещё не мог прийти в себя.
Я высадился на эту планету завоевателем, был готов убивать этих
худощавых и низкорослых по имперским меркам аборигенов. Но именно
здесь меня встречали теперь, как своего.
Это царапало изнутри. Я привык, что, защищая какую-то
территорию, ты не ограждён от претензий живущих на ней. Даже умирая
за чью-то землю, ты остаёшься членом презираемого солдатского клана
убийц.
Н’ьиго протянул мне синеватый кристалл в прозрачном футляре.
Наверное, сапфир, и на нём явно было что-то записано.
Я кивнул и спрятал подарок. Абио в норме, это хорошо. Значит, у
меня нет долгов перед его родичами.
Лес насиделся уже и затосковал. Психотехник молча показал ему на
часы, потом на дверь. Поднял один палец. Лес кивнул и выскочил за
дверь.
– Куда ты его?
– Отпустил на полчаса осмотреться.
– Он тебя понял?
– Детские жесты, – чуть повёл плечами Н’ьиго. – Похоже, лет до
пяти или семи он действительно жил на Гране. Но кровь –
пополам.
– Это не помешает тебе его взять?
– Не думаю. Но надо будет спросить, чего он сам хочет. Как
ты?
– Плохо.
Сам того не ожидая, я рассказал Н’ьиго всю историю с подставной
смертью Дьюпа, которую так и не смог переварить, и настоящей
смертью Вланы.
Н’ьиго слушал молча. Но, когда я выговорился, мне стало наконец
легче.
– Война, – вот и всё, что он сказал.
Поднялся и стал колдовать над чаем, разговаривая тихонько с
водой.