– А у вас, Полина, – Бакинский снова проникновенно
смотрит мне в глаза, – замечательный мальчуган. Просто золото.
– Спасибо, – дрожащим голосом отвечаю я ему и протягиваю
руку Лёшке. – Идём, сынок. Мы достаточно нагулялись, пора и позаниматься.
Вижу, что у моего малыша эмоции бьют через край, и он
упирается. Упрямо стоит рядом с... родственником и смотрит на него,
задрав головку.
– Николай, а ты можешь проводить меня до во-о-о-он того
домика? Мы с мамой там живём, – бесхитростно просит он.
– Хорошо, – улыбается ему Бакинский, и я разлагаюсь от
тяжёлых мыслей.
Если бы несколько часов назад мне сказали, что я стану
всерьёз размышлять на тему, как органично мой сын смотрится рядом с этим
мужчиной, как радуется его обществу и как сам мужчина покладисто сажает моего
сына на плечи, я бы разбила себе лицо.
– До завтра, – растерянно говорит нам Иван
Константинович.
– Всего доброго, – киваю я ему.
– Буду ждать вас за завтраком, Иван Константинович. – говорит
Бакинский. – Обсудим пару моментов. И буду рад, если вы, Полина, тоже
присоединитесь к нам, чтобы быть в курсе.
– Как скажете, Николай Петрович, – машинально отвечаю я,
но тут же спохватываюсь: – Хотя, не думаю, что это будет удобно. Я же с сыном.
– Полина, нам не помешает наш сын, – мягко возражает он, но мне слышится только одно –
оговорка. Намеренная. Я уверена в этом. – Ваш ребёнок не сможет нам помешать
обсудить несколько рабочих моментов перед прогулкой.
От волнения я не понимаю, послышалось или нет. Или мой
разум затеял со мной какую-то изощрённую игру?
Бакинский смотрит на меня пронзительно, словно что-то для
себя решает. Его взгляды настораживают куда больше тех, что летят в нас со всех
сторон.
Ну, конечно! Стоящая картина! Новый большой босс и личный
помощник, перешедший по наследству от старого, и их (возможно) общий
ребёнок, гордо восседающий на плечах нового шефа.
Сплетни не затихнут ещё очень долго.
Боже, дай мне сил справиться с этим испытанием и не сойти с ума!
Эти шестьсот метров до корпуса кажутся мне непреодолимым
расстоянием, когда Бакинский, напротив, как назло идёт так медленно, что мне
хочется застрелиться.
Лёшка болтает с ним, словно знаком уже тысячу лет, и я
снова поражаюсь до глубины души. Вдруг такая связь – это действительно нечто
генетическое? Не поддающееся логике и здравому смыслу? Мой сын не находил общий
язык ни с первым, ни со вторым моим мужем. А с Николаем Петровичем – вот так
запросто. Это же немыслимо!