И Аллочка поняла, что Тёмный – настоящий маг по всем
классическим канонам, который всё обеспечит. Ночной горшок под
кроватью, ванна в виде громадной кадушки, не такая уж и чистая,
чтоб не сказать больше, вонь конюшни и казармы от стражников и пота
от всех остальных, вилки размером с вилы, которыми здешние
крестьяне сено ворошат – в прошлом, туда и дорога.
Равно как в прошлом и мерзкие аристократы Грегора, которые,
непонятно, действительно обожают или придуриваются.
Тем более, что провожать её почти никто не вышел, только
какие-то бледные физиономии выглядывали из-за ставен и маячил
где-то на периферии зрения гоблин с мечом. Но не совался ближе.
А вот так им всем и надо.
Бесёнок опустил ступеньку, и Аллочка, опираясь на руку Тёмного,
села в карету. На мягкие, обтянутые чёрной кожей подушки, как в
дорогом автомобиле, а не в поганом дормезе, где начинает мутить уже
через полчаса дороги.
Аллочка вдруг почувствовала такое элегантное презрение к жалким
людишкам, что даже на душе у неё потеплело. Впервые за всё время
пребывания в Иномирье, она наконец-то ощутила себя Избранной.
Тёмной Владычицей, скажем.
Она же ни с кем не договаривалась, что будет играть за Светлые
Силы!
И меч помалкивал. Аллочка чувствовала, что он с ней
согласен.
Карета рванулась с места, как и полагается магическому
транспорту: стремительно, без намёка на тряску. Аллочка улыбнулась
и удовлетворённо вздохнула. Никт болтал о том, о сём, глядя на неё
нежно и задумчиво – и ей оставалось только слегка жеманиться,
просто для того, чтобы он не решил, что она совсем уж разомлела и
готова на всё.
Но, в сущности, она была готова.
Ей казалось, что это и есть любовь с первого взгляда.
Аллочка смотрела на Тёмного, а не в окна кареты, задёрнутые
чёрной вуалью, поэтому пропустила момент с замком. И увидела Оплот
Зла, только когда карета остановилась.
Не то, что она ожидала увидеть, если уж быть до конца честным.
Потому что Аллочке представлялась, всё-таки, хорошенькая готическая
картинка, со шпилями, башенками и мультяшными летучими мышками – а
предстала мрачная крепость. Стены из шершавого тёмного камня
уходили в небеса. Их обвивала кроваво-красная лиана, цепкие
шипастые плети с листьями, похожими на вырванные языки. Её гнусные
побеги продирались сквозь заросли колючих безлистых ветвей
какого-то кустарника, мотками колючей проволоки окружавшего замок
по периметру. И высоченные ворота распахнулись с лязгом.