Ардасса склонила голову. Она страшилась того, что с ней
собирались сделать. Эхтунарон чувствовал ее страх. А еще –
покорность неизбежному.
– Тебе не будет позволено остаться с нами, – продолжил Индарион.
– Наказанием для тебя станет вечное изгнание, но ты сможешь жить в
нашем новом мире. Поддержат ли меня остальные?
– Изгнание, – первой отозвалась Ратесса.
– Изгнание, изгнание, – вторили ей братья и сестры.
Когда каждый из Богов высказался, девять пар глаз уставились на
Эхтунарона, ожидая его решения. Хотя оно уже не имело веса, и стало
лишь формальностью, ведь большинство Богов – все кроме него и
Ардассы, не имеющей больше права голоса – были единогласны.
– Я не согласен с вашим решением. Ошибиться может каждый.
– Ардасса погубила наш мир, – молвил Индарион. – Слишком ужасная
ошибка, чтобы оставить ее без наказания.
– Но мы же нашли новый мир. Теперь все хорошо. Ардасса…
– Ардасса погубит его вновь, и на этот раз мы точно не
выживем.
Эхтунарон оторвался от стены, подошел к собравшимся в центре
Зала Богам:
– Откуда такие мысли? Она поняла, что поступила ужасно. Такого
не повторится. Ардасса, скажи им!
Она лишь кивнула, не вымолвив и слова – ничего, что могло бы
помочь ей остаться.
– Что с тобой случилось? Почему ты молчишь?
– Мы не оставим ее. – Индарион покачал головой. – Ардассу ждет
изгнание.
– Изгнание, – вторили ему другие Боги.
– Нам очень жаль, – заявила Ратесса, глядя на сестру.
Лжецы! Сплошные лжецы! Вы не можете ничего чувствовать. Тем
более – сожаления к той, что по неосторожности обрекла на
разрушение прежний мир, едва не погубив всех вас. Вы думаете только
о собственной физической боли, лелеете ее; жалеете лишь самих
себя!
В Зале Советов властвовало торжество лицемерия, и Эхтунарон
больше не мог этого выносить. Резким шагом он направился к
выходу.
– Эхтунарон, останься. Ты нам еще нужен.
– Зачем? – сухо произнес Бог.
– Мы должны оживить наш новый мир.
Эхтунарон вернулся, стал вместе со всеми в круг. Каждый из Богов
снял с себя по одной вещи, служившей им украшением или оружием, и
вложил в нее часть собственной мощи. Братья и сестры одновременно
начали вливать силу, превращая безделушки во вместилища великого
могущества, и одновременно завершили свою работу. Индарион
задержался чуть дольше других, вливая в снятый с себя кристалл
немного больше силы, чем остальные Боги в свои вещи. И лишь Ардасса
не прикоснулась к ожерелью, лежащему среди других вещей.