Один пистолет я разрядил в Йозефа, другой – во Вторака. Томаш
стрелял в Йозефа.
Вторак лежал на снегу, держась за живот, стонал и плакал от
боли. Йозеф не двигался. Остался Прошка. В него никто не выстрелил,
да он и сам даже оружие не достал. Парень стоял и хлопал глазами,
глядя на раненого Вторака. А потом завопил, что есть мочи.
Томаш запихнул за пояс пистолет, скинул пищаль и выстрелил.
Прошка замолк, ноги его подкосились, и он шлёпнулся на дорогу, а
вокруг его головы в смешном облезлом треухе стало расплываться
красное пятно.
Томаш вытащил саблю, перевернул парня сапогом на спину и воткнул
лезвие меж рёбер туда, где ещё билось сердце. Вторак, захрипел,
харкая кровью, задёргался. И затих.
– Не ранен? – спросил у меня Томаш.
– Нет, – покачал я головой.
– Эх, непохороненные останутся, – скривился с досады старик. –
Похоронить бы... Проклятый Сон! Сколько народу забрал... Ладно,
пошли. Сейчас сюда все моры с округи сбегутся.
Будто в подтверждении его слов за домами раздался вой. В той
стороне, откуда мы пришли, показались две человеческие фигуры.
– Туда, – Томаш указал вперёд.
Мы быстро зашагали вперёд. Из-за угла четырёхэтажного дома нам
наперерез бросился тип с огромной разинутой пастью, полной острых
зубов. Существо ринулось на старика, но я перехватил его. Всадил
клинок в бок по самую рукоятку. Оттолкнул. Монстр заорал и
затрепыхался в агонии.
Впереди показались три «собаки». Вдвоём от них не отбиться.
Старик указал на переулок, откуда выскочило существо, и мы
бросились туда. Добежали до следующего перекрёстка. Тут – опять
«собака». Огромный, метр в холке, монстр, очень худой, с мордой,
отдалённо напоминающей человеческое лицо, отчего он выглядел ещё
более отвратительно, возник, словно из-под земли, и налетел на
Томаша. Старик закрылся рукой, и зверь вцепился зубами в его
предплечье. Они оба оказались на земле. Моя сабля обрушилась на
спину твари. Существо разжало пасть и взревело. Я рубанул по шее и
сапогом оттолкнул тварь. Схватил Томаша за здоровую руку и
поднял.
Он ругался сквозь зубы, его рукав намок от крови. Однако старик
не растерялся: поднял слетевшее с плеча ружьё и процедил:
– Чего встал? Бежим. Подохнуть, что ли, тут собрался? Я – нет.
Туда! – он указал на трёхэтажное здание недалеко от нас.
– Я знаю это место, – прокричал на ходу Томаш, держась за
повреждённую руку. – Тот дом открыт. Сразу в арку и вторая дверь
налево.