Еще с полминуты бессмысленно поглядев
сквозь запорошенное скопившимся на дне долины-равнины-седловины
слежавшимся снегом остекление, старший лейтенант подобрал пилотскую
планшетку и решительно поднялся на ноги. Все, хватит время терять -
пора выбираться из разгромленной кабины. Вот только еще одну
последнюю просьбу выполнит…
Пока возился с телами погибших
пилотов, забирая из карманов документы и личные вещи, в заклинившую
дверь начали долбить чем-то тяжелым, как бы даже не прикладом
пистолета-пулемета. Происходящее старлея откровенно порадовало –
значит, не он один уцелел. Минут пять возились, совместными
усилиями вскрывая заартачившуюся створку, после чего Степан,
наконец, перебрался в грузовой отсек.
Оглядев который, мысленно только
присвистнул, лишь сейчас осознав, что означает термин «жесткая
посадка». Или все же правильнее называть произошедшее «крушением»?
Расположенные вдоль бортов откидные сиденья – эта модификация
самолета была транспортно-десантной, предназначенной для
одновременной перевозки и людей, и грузов, поэтому полноценных
кресел, как в довоенных пассажирских моделях, тут не имелось –
скособочены, многие сорвались со своих мест. Как подозревал
Алексеев – как раз те, на которых и сидели товарищи по несчастью,
уж больно потрепанными оные товарищи выглядели. Большая часть
иллюминаторов лишилась стекол, а в правом борту зияла метровая
пробоина, обрамленная вмятым внутрь дюралем, висящим на
покореженных элементах силового набора (вроде бы так все эти
шпангоуты с прочими стрингерами-лонжеронами у летунов называются?).
То ли сорванным со своего места двигателем долбануло, то ли куском
крыла.
- Живой? – мрачно буркнул Шохин,
зажимающий кровоточащий лоб какой-то тряпкой. Выглядел
контрразведчик так себе, на троечку: лицо перемазано кровью, рукав
бушлата надорван, плечевой ремень портупеи лопнул. Рядом с
капитаном ГБ стоял, щурясь подбитым глазом, старший сержант Леха
Гускин, такой же взъерошенный и донельзя помятый. В руках он сжимал
ППШ без магазина, наверняка, тот самый, что и помог справиться с
заклинившей дверью. А вот второй осназовец, сержант Артемьев лежал
на полу, с головой накрытый курткой от камуфляжного костюма.
- Живой, как видишь, - не стал
спорить морской пехотинец. – С Ильей что? Погиб?
- Погиб, - подтвердил особист, кивнув
на пробоину. – Он вон там сидел, с самого края. Как крыло
оторвалось и в борт ударило, его в сторону и отбросило. Сразу
насмерть. А пилот где, в кабине?