Боевое безумие овладевало Бьёрном без
всяких предпосылок или предвестников, совсем без употребления
божественных настоек или грибных отваров. Конечно, к его выплеску
имелись причины, но скрыты они были глубоко внутри этого необычного
мужа. Никто не рисковал злить, оскорблять или просто задевать
берсерка, принародно посмеяться над которым означало вызвать
неудержимый, яростный гнев последнего и, как итог, распрощаться с
жизнью. А всё началось с того, что в юности Бьёрна пометил медведь,
и парень остался жив: самые ретивые забияки из ярлова грида,
задержавшись с берсерком в бане, могли видеть широкий шрам на груди
хускарла, в отроках ставшего боевым безумцем, и желание задирать
этого человека –медведя пропадало навсегда.
Грохоча деревом мостка, конные
попарно переправились на другую сторону Гедды, а пешие, позвякивая
железом доспехов и оружия, степенно прошествовали за ярлом и его
ближними людьми. Тут к важным и именитым гостям подступил десяток
самых зажиточных людей Гульдсандена во главе с годи Трандом.
- Да хранят тебя светлые боги,
господин наш, ярл Кракен Статный, сын достославного Гуннара
Серебробородого. Пусть милость асов пребывает с тобой вечно! – с
поклоном приветствовал главного гостя старейшина Гульдсандена. И
тут же остальные встречающие склонились в почтительном поклоне. А
годи Транд продолжал:
- Гульдсанден давно ждёт тебя, своего
властелина, достойного почестей и славы. А твои люди всегда найдут
здесь отдых, пищу и кров.
Транд не считал свои слова чересчур
хвалебными или излишне напыщенными, такого обращения требовали
обычаи, доставшиеся годи от предков, и законы, по которым он теперь
и сам жил. Как только старейшина закончил свою речь, состоятельные
гульдсанденцы помогли ярлу и другим конным спешиться, а затем,
бережно взяв под руки, повели вельможных гостей в центр селения,
где их давно ожидало всё население Гульдсандена.
И тут вокруг прибывших развернулось
целое буйство рукотворных красок, поглотившее тех с головой:
разноцветные безрукавки мужчин соседствовали с разноцветными,
отделанными затейливой формы лентами, юбками женщин; белые рубахи,
шитые цветной нитью, своей пестротой подчёркивали величавый вид
войлочных шапок мужчин и готских женских головных повязок -
гебинде, украшенных серебряными или, начищенными до золотистого
блеска, медными венцами; жёлтый и васильковый цвета сочетались,
перекликались, дополняли друг друга, не вызывая впечатления
однообразия или безвкусицы.