На сей раз ума и терпения не хватило у Министра Церемониала.
Именно он – если продолжать сравнение – бросился в кавалерийский
наскок по обманчиво мирному лугу. Остальные придворные не знали,
как вести себя в присутствии рыжей псинки, и потому благополучно
помалкивали. Но ведь в любом собрании найдется тот, кто считает
себя умнее других.
– Подданные рады приветствовать ваше величество, – торжественно
молвил министр, поднимаясь из-за столика и неспешно сгибаясь в
поклоне.
Направление поклона было выбрано явно не случайно. Нет,
бесспорно, кланялся Министр Церемониала королю – но таким образом,
чтобы его руки оказались поблизости от не предусмотренной
протоколом собачки. Вот сейчас он аккуратно поднимет ее и удалит с
заседания королевского совета, вот сейчас...
Песик тоненько зарычал и подпрыгнул, тяпнув нахальную
министерскую длань за палец.
Вскрикнуть господин министр не успел, а что-нибудь предпринять –
тем более. Потому что король нагнулся, подхватил собачку и посадил
себе на колени.
– Тише, Апельсинчик, тише, все хорошо... – негромко уговаривал
король, гладя рыжую шерстку, – успокойся, никто тебя не заберет
отсюда. Ты здесь по праву.
Апельсинчик еще раз тяфкнул – мол, то-то же! – и завозился,
устраиваясь поудобнее на монарших коленях.
– П-п-пппрошу меня простить, п-пппо какому праву? – ошарашенно
осведомился тяпнутый министр.
– По праву символа нового царствования, – невозмутимо
ответствовал король, продолжая гладить все еще обиженного
Апельсинчика.
Вообще-то царедворец не должен давать волю своим истинным
чувствам, а уж выказывать их – тем более. Но неожиданность застала
их врасплох, и на сановных лицах мысли их обладателей читались
легче легкого. Кто сомневался в своем слухе, кто – в здравости
своего ума, а кто – тоже в здравости ума, только не своего, а
королевского. Подобного переполоха в чиновном курятнике Най не
видывал сроду, да и вряд ли увидит впредь. Оставалось получше
запомнить это бесценное мгновение – будет потом что вспоминать!
Сановники пребывали под властью растерянности, и это нарушало
церемониал самым что ни на есть вопиющим образом. Поэтому укушенный
вопреки придворной процедуре министр решил любой ценой восстановить
благолепие и вновь ринулся очертя голову в кавалерийскую атаку все
по той же пересеченной местности.