Прижав руку ко рту и распахнув глаза, Лера уставилась на
мертвеца. Одежда на его груди была разодрана в клочья, и под ними
вместо гладкой кожи виднелось красно-черное месиво. Лера сглотнула
и перевела взгляд на лицо. Лицо было белое-белое, аж сливалось со
снегом. И чистое... Лишь две капли крови. И усы только начали
пробиваться. Мальчишка совсем...
Лера судорожно втянула воздух. Мужчина покосился на нее, перевел
напряженный взгляд на парня, потом что-то проворчал и задвигался
быстрее. Вдруг кровавые подмерзшие лоскутья на груди лежащего
шевельнулись, и Лера затаив дыхание, присмотрелась. Вот, опять...
Жив! От облегчения она обмякла, так что пришлось опереться о
дерево.
Мужчина бережно уложил раненого на копну связанных ветвей и
укрыл его своим тулупом, подоткнув, как одеяло у ребенка. Потом
молча кивнул Лере на валяющиеся рядом лыжи, впрягся в волокушу и,
хромая, пошел куда-то сквозь лес.
Лера дернулась было за ним, но тут же в растерянности
остановилась. Надо ведь ждать на том месте, где заблудилась. Так
быстрее найдут. А Димка с Санькой наверняка уже ищут ее, и убеги
она сейчас, будут до ночи шастать по этому лесу, черт бы его
побрал.
В тишине и одиночестве стало еще холоднее. Лера попрыгала,
разминая окоченевшие ноги. Вспомнила о капюшоне, натянула его
поглубже и, сунув руки под мышки, осмотрелась.
Снег вокруг был взрыт и забрызган кровью, а там, где его примял
раненый, натекла целая багровая лужа. Лера отошла подальше от нее,
под защиту другой раскидистой сосны и устало прислонилась к стволу.
Блуждающий взгляд наткнулся на серую неподвижную груду прямо за
стволом. Тело обдало жаром, и Лера шарахнулась в сторону. Еще один
волк! Сколько же их тут?!
Она в ужасе завертелась, выставив перед собой баллончик, но
никто на нее не бросался, никто не выглядывал из-за деревьев.
Еще минут пять она топталась на месте, озираясь и прислушиваясь.
Потом опять проверила телефон. Связи не было.
Над головой зацокала белка. Сорока села на нижнюю ветвь и
выкатила на Леру круглый черный глаз. Вдалеке застучал дятел.
Обычные лесные звуки несли успокоение, и Леру наконец озарило.
– Вот я дура! Человек же был! Чего еще-то надо?
Она бросилась к лыжам.
Лыжи на ногах болтались и поворачивали носы, куда им вздумается.
Скорее всего они принадлежали раненому подростку, но сделаны были
под валенки или зимние сапоги: Лерины кроссовки тридцать шестого
размера обе разом влезли бы в одну широченную кожаную петлю. Бежать
Лера не могла. Только идти, да и то еле-еле.