— Прежде чем объявить о начале
испытания, позвольте огласить правила конкурса, — продолжил тем
временем Маверик, переждав взволнованный шепоток, прокатившийся по
залу после его сообщения. — В этом году они немного изменились по
сравнению с предыдущими.
И опять по залу прошел негромкий
недовольный ропот.
— Естественно, смысл соревнования
остался прежним, — чуть повысил голос Маверик, торопясь успокоить
присутствующих. — Главное в конкурсе — это отбор. Лишь одна из вас
удостоится высочайшего приза — ужина с императором. А возможно,
именно эта счастливица и станет новой императрицей Олеора. Но если
в прошлые годы все участницы жили во дворце месяц, и решение
император принимал по совокупности пройденных испытаний, то теперь
все будет иначе. — Сделал паузу и обвел зал насмешливым взором.
В этот момент царила такая всеобщая
тишина, что я слышала лишь собственное дыхание и размеренный ритм
своего сердца. Хорошо, что я уже знаю, чем завершится речь
Маверика. А то от волнения сейчас бы приплясывала на месте.
Маверик, вдоволь насладившись
произведенным эффектом, тихо завершил:
— Не бывает соревнований без
проигравших. И после каждого этапа отбора эти проигравшие будут
вынуждены покинуть дворец.
А вот теперь в зале поднялся
настоящий гвалт возмущения. Многие заговорили в полный голос,
торопясь выплеснуть свое негодование. Ближайшая ко мне
светловолосая девушка в небесно-синем наряде гневно топнула
туфелькой на высоком каблуке.
— Какое безобразие! — воскликнула
она, обращаясь, по всей видимости, ко мне. — Нет, вы только
подумайте! Неужели император такой жлоб?
— Жлоб? — изумленно переспросила
я.
Интересно, почему она сделала
настолько неожиданный вывод?
— Ну как же?! — рассерженно фыркнула
прехорошенькая блондинка. — По всей видимости, ему просто
показалось слишком накладно содержать всех нас месяц. Вот он и
решил как можно быстрее уменьшить число участниц.
— Не думаю, что императора волнуют
такие мелочи, — подал голос Ивар. — Вряд ли несколько десятков
девушек за месяц съедят и выпьют столько, что императорская казна
обеднеет.
— А тебя вообще не спрашивали, —
огрызнулась девушка, смерив Ивара уничижительным взглядом. — С
каких пор слугам разрешено вмешиваться в чужие разговоры?
Карие глаза Ивара потемнели и словно
заледенели изнутри. И я невольно попятилась. Ох, сдается, зря
девица сказала это. От фигуры Ивара вдруг повеяло такой силой, что
мне нестерпимо захотелось развернуться и рвануть куда подальше
отсюда.