Он нахохлился, сжался и стал похож на выпавшего из гнезда
вороненка, который не знает, куда подевалась его мать. Глаза
Тернера вдруг наполнились слезами, и я понял, в чем состоит
основная трудность работы детектива.
- Сэр, но я ведь ни в чем не обвиняю вас, - растерянно
проговорил я. – Это стандартная, ничего не значащая проверка.
- Я понимаю, – он потянулся к карману за носовым платком, но не
донес руку до цели и вытер глаза рукавом сюртука. – И все же, мне
обидно. Какова плата за усердную работу!
Опасаясь, что раскисшего учителя увидят директриса, коллеги или
ученицы, что может создать ему определенные проблемы, я предложил
Тернеру продолжить разговор на улице. Мы вышли из ворот школы и,
пройдя несколько шагов по липовой аллее парка Брук Грин,
примостились на лавочке.
Я спросил, давно ли мистер Тернер посещал Лондонскую библиотеку.
Он сказал, что был там вчера днем, в том числе, некоторое время
посидел в отделении французской поэзии. На мой вопрос, был ли
кто-нибудь в зале, он ответил, что никого не видел. Фотография Ирэн
Вулф ему тоже ровным счетом ни о чем не говорила.
- Мистер Тернер, не обучается ли в вашем классе девочка по имени
Розамунд?
- Нет, сэр, девочек с таким именем в моем классе нет. И в школе
тоже, насколько мне известно.
- А Эмбер?
- Эмбер тоже нет. У нас все больше Алисы, Катрин и Елизаветы. Я
могу идти, сэр?
Я кивнул. Он поднялся с лавочки и, слегка сгорбившись, пошел по
аллее. Мне было жалко его, но платок-то из кармана он так и не
достал. Впрочем, как и месье Леруа. Кроме того, я чувствовал, что в
разговоре с учителем была некая деталь, которую я упустил, деталь,
из которой Холмс наверняка бы сделал правильный вывод. Но я, к
великому моему разочарованию, не мог этого сделать.
Я сидел на лавочке под фонарем в полном одиночестве. В голове
моей, подобно жукам, летающим вокруг фонаря, летали и гудели
вопросы, ответов на которые я не знал.
Между тем, у нас остался только один любитель современной
французской поэзии – мистер Уэйн Холидей. Вот только посетить этого
господина сегодня не удастся, так как он проживает в пригороде
Лондона.
Тем не менее, я не собирался сидеть сложа руки. Мы потеряли уже
двух девушек, и отдавать Садовнику еще одну было выше моих сил.
Я поднялся, быстрым шагом вышел из парка и направился по
тротуару вдоль Кейтнесс-роуд, отыскивая глазами телефонную
будку.