— У тебя зоркие глаза. Да, «Сан Фелипе» – мой.
— Сколько пушек?
— Тридцать.
— Какого калибра?
— Тридцать фунтов.
— Отлично! – Черная Борода потер широкие ладони. – Брат, сам
морской дьявол свел нас вместе. Мне нужен хороший корабль, а тебе
нужно побыстрее продать галеон. Как только Роджерс разберется с
Вейном, он реквизирует твой «приз», да еще заставит благодарить за
это!
– Сколько? – напрямую спросил отец.
Глаза над буйной черной порослью хитро сощурились.
— Триста фунтов золотом и пригоршня отборного жемчуга. Идет?
Отец скрестил руки на груди и захохотал – как мне показалось, не
очень искренне.
— Хорошая шутка, Эдвард! Я продам «испанца» за тысячу пятьсот
фунтов. Жемчуг оставь себе.
— Тысяча пятьсот?! – заорал Черная Борода, снова заставив
вздрогнуть своего помощника. – Чтоб тебе никогда больше не
приложиться к бутылке, жадный ирландец! Триста пятьдесят и ни фунта
больше!
— Если я продам тебе тридцатипушечный корабль под самым носом
нового губернатора, мне сложно будет получить амнистию. Тысяча
четыреста. И я скажу, что ты угнал этот галеон.
— Я и вправду его угоню, если не сбавишь цену, старый негодяй!
Триста шестьдесят!
— Тридцать пушек, Тич, – напомнил Янссен. – Попробуй захватить
«Сан Фелипе» – и лишишься своего шлюпа, а может, и головы.
— Триста восемьдесят!
Торг тянулся и тянулся, и я, соскучившись, стал крутить нож в
руке. Том, Янссен и отец больше не обращали на меня внимания, Тич –
тоже, только бледные глаза Хендза не отрывались от клинка, который
вертелся вокруг моего большого пальца и снова возвращался в
ладонь.
— Ладно, проклятый пройдоха! Пусть будет тысяча двести! –
крикнул Тич и протянул через стол руку. – Чтоб черти так же
торговались с тобой за каждую каплю воды, когда ты угодишь в свой
сухопутный ад!
Одна широченная ладонь хлопнула о другую.
— Убирай с «испанца» призовую команду, да поживей! – сказал
Черная Борода, вылезая из-за стола.
– Уберу, как только привезешь золото, – ответил отец.
Тич так на него зыркнул, что я подумал – торг сейчас начнется по
новой, но Черная Борода только пожал плечами и подтолкнул Хендза к
двери.
Я вышел первым и не удивился, обнаружив, что разговор двух
капитанов пытались подслушать все, включая Кильку. Люди быстро
расступились, пропуская гостей, молчун Хендз сразу захромал к
кормовому трапу, но Черная Борода огляделся по сторонам и
гаркнул: