— Эй, молодцы, ваш капитан только что продал мне галеон! Кто
хочет разбогатеть? Я набираю команду и обещаю всем много
золота…
— И бутылку рома, – буркнул Стив, намекая на историю с Сундуком
Мертвеца.
Черная Борода не понял намека.
— Да! У меня на борту можно будет пить с утра до вечера, лишь бы
вы трезвели к абордажу. Все встречные суда будут нашими, даже юнги
будут получать по две доли добычи… Любой салага вроде этого!
Тич ухватил за воротник Кильку, который завороженно таращился на
знаменитого пирата.
— Давай со мной, парень, не упусти свою удачу!
Он протащил упирающегося Кильку пару шагов, когда я опомнился и
выхватил нож.
— Отпусти его!
Я и вправду приготовился метнуть клинок, если Черная Борода
попытается швырнуть Бриджмена-младшего в шлюпку.
Не я один. На мой крик эхом отозвался многоголосый грозный
вопль, и чуть ли не все собравшиеся на корме рванулись к Тичу,
многие – с оружием в руках.
— Убери от него руки!
— Отпусти парня!
Черная Борода выглядел порядком ошеломленным. Где ж ему было
знать, что он наложил лапы не просто на зеленого от морской болезни
мальчишку, а на самое ценное, что было на борту «Аланны Дин» –
живую карту клада Морского Черта.
– Тихо, горлопаны! – заорал отец, вскинув руки над головой.
Тич отпустил Кильку, и тот сразу спрятался за спину Тома. Тесаки
и ножи вернулись в ножны, Дон сунул за пояс пистолет.
— Да кто он такой, этот парень? – в наступившей тишине спросил
Черная Борода. – Какой-нибудь лордик, за которого вы надеетесь
получить огромный выкуп?
[1] Утлегарь-перт – стоячий такелаж
утлегаря (продолжения бушприта), на котором стоят моряки, когда
крепят паруса.
[2] Поворот оверштаг – поворот, при
котором нос судна пересекает линию ветра.
[3] Букан – копченая говядина.
[4] Брандер – судно, которое поджигали
и направляли на вражеский корабль, чтобы вызвать на нем пожар.
[5] Теперь – пролив Бофорт.
Весь Нассау сошел с ума.
Город справлял поминки по береговому братству, и из каждой
второй таверны доносилось «Прощание капитана Кидда с морями»:
— Прощайте, все, и стар и млад,
Морской веселый храбрый люд,
Вам не сыскать заветный клад,
Из-за которого меня убьют,
Меня убью-у-ут!
«Прощание» пели с надрывом. Эта песня была сейчас в самый
раз.
Те, кто собирались принять королевскую амнистию и покончить с
флибустьерским ремеслом, прощались со своей прежней жизнью. Женщины
из веселых заведений прощались с щедрыми клиентами и надеждой
вернуться в родные края обеспеченными респектабельными дамами.
Торговцы прощались с гигантскими барышами на перепродаже
награбленного флибустьерами добра. Хозяева таверн и игорных домов
прощались с деньгами, которые расшвыривали вернувшиеся из удачного
рейда береговые братья. Почти каждому здесь было с чем прощаться…
Мне и Дону Каролинцу тоже. Наверное, как раз сейчас наш капитан
подписывал обещание вести праведную жизнь – за себя и за всю свою
команду. Потом нам оставалось только поставить напротив своих
фамилий подписи или кресты.