От абордажа до абордажа - страница 4

Шрифт
Интервал


— Чтоб тебе угодить в самое жаркое пекло ада! – Еще одна оплеуха. – Чтоб черти шпиговали тебя на вертеле, треклятое пиратское отродье…

Я работал голым по пояс, в одних коротких штанах, но на моем ремне висели в ножнах два ножа, с которыми я никогда не расставался. Не успел я подумать, что делаю, как один из этих ножей, острый, как жало москита, свистнул над головой плотника и пригвоздил к стволу рукав его занесенной для следующего удара руки. Плотник взвизгнул и испуганно оглянулся. Я уже держал наготове второй нож.

— Хватит забавляться, Остин! – рявкнул боцман. – За работу!

Окрик заставил меня опомниться. Я подошел, чтобы выдернуть клинок из ствола, и плотник в ужасе шарахнулся, порвав рукав. Этот человек был выше меня на голову и втрое шире, но смотрел на меня так, будто я вспорол ему не рубашку с клочком кожи, а живот.

Сунув клинок в ножны, я поймал на себе щенячий взгляд подмастерья и сплюнул ему под ноги. Тот, кто позволяет обращаться с собой, как с рабом, заслуживает, чтобы его били.



*


Спустя два дня «Аланна Дин» с очищенным, просмоленным и залатанным днищем встала рядом с «испанцем».

Я думал, мы возьмемся за «Сан Фелипе», но папаша швырнул плотнику несколько монет и велел убираться. Плотник удивился, как и все мы, но не посмел задавать вопросы. Он подобрал плату и ушел, подталкивая своего раба кулаком в спину, а отец принялся расхаживать туда-сюда по лагерю, мрачный, как небо перед штормом.

Это меня не беспокоило. Когда старик обмозгует свои задумки, он выложит их команде, которая обсудит и примет (или не примет) его план. Тогда «Аланна Дин» снимется с якоря, а пока можно было радоваться, что тяжелый грязный труд позади.

Я, как и многие другие, сбросил последнюю одежду и кинулся в прозрачную теплую воду. Мы хохотали, брызгались, в шутку топили друг друга, и наш кок, Мейер Хрипун, напрасно пытался удить с берега рыбу: своим весельем мы должны были распугать даже акул.

Дон Каролинец с Одноглазым Стивом отправились на охоту и принесли дикую свинью. Мы развели костер так, чтобы его не было видно с моря, зажарили дичь над огнем, а дежурившие на «Сан Фелипе» парни привезли в шлюпке чудом уцелевший бочонок рома. Отец перестал расхаживать, притопал на вкусный запах и разрешил призовой команде присоединиться к остальным, не послав никого им на смену.