«Аланна Дин», быстроходная красавица, шла под всеми парусами
курсом полный бакштаг, и я чувствовал каждое ее движение босыми
ступнями, руками, сжимающими отполированные рукояти... всем телом.
Я вместе с ней скользил по волнам, устремляясь к далекому
горизонту. Даже не скользил, а летел.
Если ветер не переменится, к ночи мы оставим позади добрую сотню
миль, малую частицу водного простора, отделяющего нас от западного
берега Африки. Я вырос в Карибском море, полном островов, островков
и рифов, и с трудом представлял себе этакую громаду соленой воды. Я
знал, что мы сутками не будем видеть ничего, кроме океана,
упирающегося в горизонт, но при попытке мысленно охватить такой
простор у меня захватывало дух: не от страха, а от восторга. Высоко
в безоблачном небе парил альбатрос, и я попробовал взглянуть на
океан его глазами. Что он видит из своей поднебесной выси?
Мерцающий синий круг, по которому медленно ползет крошечная точка –
наша яхта?
— Мы идем Пиратским кругом.
Я вздрогнул от неожиданности, услышав рядом знакомый голос.
Ощущение скольжения-полета прошло, я спустился с небес на шканцы и
увидел, что справа от меня сидит, скрестив ноги, мой окаянный
матлот. Он предусмотрительно устроился на таком расстоянии, чтобы я
не мог его пнуть.
— Проваливай, – сквозь зубы велел я.
— Тем же путем шел мой отец, – словно не услышав, задумчиво
сказал Килька. – И Томас Тью. Только они огибали мыс Доброй
Надежды, а нам надо будет забирать восточнее…
— На борту появился еще один Умник?
Килька повернул ко мне изукрашенное кровоподтеками лицо.
— Я нарисовал на карте все, что знал. Клянусь Богом. – Он взялся
за крестик, висящий на узкой груди. – В Нассау я соврал, потому что
разозлился…
Я улыбнулся, и мне показалось, что во рту у меня не меньше
зубов, чем у акулы. Все-таки лег пузом вверх, гаденыш?
— Я еще много раз тебя разозлю, – пообещал я. – До Габона путь
длинный. А сейчас пшел вон!
Килька не успел ответить – ступеньки трапа заскрипели под
тяжелыми шагами, и на шканцы поднялся капитан.
Килька вскочил, я выжидательно покосился на отца.
— Я не потерплю на борту бездельников! – с ходу заявил
папаша.
— Простите, капитан, – пробормотал юнга.
Отец скрестил руки на груди и нацелил на него рыжую бороду.
— У нас каждый матрос на счету. Чтобы через месяц ты не хуже
остальных управлялся со снастями. Ясно?