Я и сам знал, что делать: бывали мгновения, когда мы с отцом
понимали друг друга без слов. Утлегарь тонущей «Аланны» скользнул
по носу португальского шлюпа, раздался оглушительный треск,
страшный толчок едва не сбил меня с ног. Я все-таки удержался на
ногах и крутанул штурвал в другую сторону.
На шлюпе несколько человек полетели за борт, среди них –
священник с крестом. Я радостно услышал истошные вопли
барахтающихся в воде португальцев и испуганные крики тех, кто
остался на палубе. Грянуло еще несколько выстрелов, пуля свистнула
у меня над головой.
— Давай, красавица, – сказал я «Аланне». – Ты можешь!
Шхуна уже шла мимо шлюпа, и я невольно втянул голову в плечи,
ожидая убийственного бортового залпа. Но, хотя на нас в упор
смотрели кулеврины, они молчали. Наверное, португальцы не решались
дать залп, чтобы упавших в воду не накрыло летящими обломками.
— Кранцы за борт! – крикнул отец.
Кранцы из сплетенной пеньки были мгновенно брошены с борта; все
уже знали, какую команду услышат потом. Я тоже знал и в
лихорадочной спешке закрепил штурвал: теперь «Аланна» могла
обойтись без рулевого.
Короткое знобящее мгновение – и отец проревел:
— На абордаж!!!
На борт шлюпа полетели абордажные крюки. Со шлюпа опять
принялись палить из пистолетов и мушкетов, но португальцы успели
дать всего один беспорядочный залп по тем, кто изо всех сил тянул
канаты, укрываясь за низко осевшим бортом.
— Вперед, слуги сатаны!
Отец и Янссен первыми перепрыгнули через узкую брешь,
разделяющую два судна. За капитаном и квартирмейстером с диким
воем:
— Бей, убивай! – устремились остальные дети «Аланны Дин».
У меня за поясом остался единственный нож и не было времени
искать другое оружие, но – плевать! Я прыгнул на палубу шлюпа в тот
миг, когда два судна стукнулись бортами; кранцы смягчили удар. По
канатам абордажных крюков, по вцепившимся в борт «португальца»
баграм с верещанием бежали крысы, и португалец в черном камзоле
заверещал совсем как крыса, сделав глубокий выпад шпагой. Я
отскочил в сторону, метнул в него нож и завладел оружием мертвеца,
прежде чем тот грянулся о палубу.
Мы погнали врагов от кормы к носу, оставляя за собой
окровавленные трупы и корчащихся вопящих раненых. Я не любил и не
очень умел сражаться шпагой, но слева и справа от меня
неистовствовали Стив и Барт, и вскоре я раздобыл саблю, выпавшую из
руки португальца, которому палаш Барта снес полголовы.