— Болван! – громыхнул отец, и я перестал смеяться. – Роджерс
натравит тех, кто примет прощение Лондона, на тех, кто откажется
стать его охотничьим псом! Береговому братству конец, говорю я
вам!
Янссен снова вынул трубку изо рта и откашлялся.
— То, что нам не выдали каперский патент, уже плохо, – сказал
он. – Если капера берут в плен, он военнопленный, которого нельзя
просто взять да повесить. Он воюет за свою страну, захватывает
вражеские корабли…
Многие захохотали, потому что знали, сколько каперских патентов
от разных стран побывало в рундуке нашего капитана. Одно время
папаша ухитрялся быть капером сразу трех стран – Англии, Франции и
Голландии. Тогда шла война за испанское наследство, половина Европы
дралась за опустевший испанский трон. Но четыре года назад был
заключен мир, и в Карибское море повалили оставшиеся без работы
бывшие каперы и военные моряки. Мир в наши воды всегда приходил с
опозданием – и ненадолго. На некоторых островах все еще можно было
получить каперский патент, если не за обещание доли добычи, то за
взятку. Многие береговые братья прекрасно обходились без такого
патента, но я не помню, чтобы мой отец когда-нибудь выходил на
промысел без него.
Не знаю, что еще сказал бы Янссен про патент, но тут вмешался
Каролинец:
— Дался вам этот клочок бумаги. Взамен своей писульки Беннет
забирал у нас десятую долю добычи, да еще следил, чтобы мы
ненароком не захватили не тот корабль: взять на абордаж испанца
законно, а австрийца – нет!
— Будь я губернатором, знаете, какой я издал бы указ? – штурман
залпом допил то, что было в его кружке. – Вот какой: «Любой корабль
– законная добыча тех, у кого хватит пороху его захватить».
— Верно! – заорали сразу несколько человек. – К дьяволу
каперство! К дьяволу Беннета и Роджерса! Больше риска – больше
добычи!
— Больше добычи? Goed.[2] Но где ее
сбывать? – Янссен положил трубку рядом с собой и начал загибать
пальцы: – Нас выгнали с Тортуги. Для нас закрыли Ямайку и
Сан-Доминго. А теперь мы потеряем и Нью-Провиденс…
— Двинем на Мадагаскар! – выкрикнул Стив. В прошлом году он
потерял в сражении левый глаз, но жизнерадостности не потерял. – На
Сен-Мари![3] Тамошние красотки любят
пиратов…
— Бери «испанца» и отчаливай, – папаша махнул рукой в сторону
моря. – Плыви хоть на Мадагаскар, хоть на Ньюфаундленд, а я
возвращаюсь домой!