— Довольно хорошо. Моя имя гремит по
всему Султанешу и Гардару, а теперь и Растии. Даже пресветлый князь
Жадомир Яломский удостоил меня аудиенции, возжелав узнать тайны
звёзд и планет. Я есть Ибрагар Калиострович, потомственный
ясновидящий всех двенадцати домов ночи, дня и мистических сумерек.
Освещённый печатью благости и чести четырёх пресветлых богинь.
— Тогда другое дело, — закивал Ремиц
и, повернувшись, пошёл прежней дорогой.
Ибрагар Калиострович семенил следом
за нами до самой пристани, но новых предложений о гадании, не
делал. Только горестно вздыхал и, тихо, но так чтобы мы слышали,
просил прощения у всех святых-заступников. Причитал, что желал нам
только добра. А когда мы предъявили билеты и взошли на борт,
забрался следом за нами.
— Видишь, мой выбор уже сделан, —
бросил Габриэль.
— Ещё нет, — замотал головой странный
человек в тюрбане. — Но очень скоро вам придётся на него
решиться.
Он гордо приподнял длинное чёрное
одеяние, расшитое звёздами и магическими животными, и пошёл к
пассажирским местам, а трое служек начали загружать его тюки и
сундуки.
— Может, стоило погадать? — пошутил
я.
Ремиц покачал головой.
— Меньше знаешь, крепче спишь. Не
знаю, как ты, а я очень хочу погрузиться в царство сновидений.
Признаться, давно в нём не бывал и порядком соскучился. Так что
собираюсь отправиться туда, как можно скорее.
— С радостью бы составил компанию, но
моя нога не переносит плаваний.
Габриэль пожал плечами и ушёл, бросив
на прощанье, что будить его можно только у самого Кипеллена. Я же
снова остался один и достал купленный для Аланы перстень. Застывшее
глубоко в металле тепло — притягивало. Безусловно, такая необычная
вещица, истинная пара созданная мастером для влюблённых людей,
должна прийтись моей живописке по вкусу.
Из рассказа Аланы де Керси,
хозяйки книжной лавки «У моста»
Тяжелая ляда с противным сырым
чавканьем захлопнулась за моей спиной, оставив в кромешной и
промозглой темноте. Снизу тянуло гнилой картошкой и сырой
штукатуркой. На нос ляпнулась здоровенная капля, и я сдавлено
пискнула от испуга, поспешно зажав рот ладонью. Не хватало, чтобы
меня услышали крысолаки, в чьи охотничьи угодья пришлось забраться.
И обычные мыши-то жуткая мерзость, а тут здоровенная чешуйчатая
крысища! Да ещё и ядовитая… бр-р.
Низкий потолок давил на голову.
Влажные скользкие кирпичи холодили и без того озябшие руки. Сюртук
напрочь отсырел, в ботинках противно чавкало, а промокший шерстяной
шарф больше раздражал, чем грел.