- Гля, дед, кого к нам принесло! – обратилась старушка к лавке.
Ворох тряпок внезапно зашевелился и выпустил росток ладони. Та отбросила с лица накидку и явила миру улыбающегося щербатым ртом дедка. Показалось, бедняга зарос паутиной, но колышущиеся от печного тепла белёсые нити были волосами и здоровенной (ох и гордился небось по молодости!) бородой, уходящей в пододеялье. Старичок словно прямиком из избы рос: не поймёшь, где заканчивается лавка и начинаются оплетённые тряпками ноги. Только по-детски розовый провал рта, алеющий в круге седой растительности, подтверждал, что лицо у дедка самое что ни на есть человеческое.
- Ай! – восхитилось продолжение лавки. - А мы уж решили, что не видать нам больше живой души! – И так радостно рассмеялось, шамкая детским ртом, что я поёжилась и невольно пожалела, что оказалась той самой душой.
- Что стоишь истуканом? – прикрикнул хозяин на жену. – Уважь гостью, на стол накрой. А ты, деточка, садись, садись. В ногах правды нет, это я тебе как на духу скажу!
Седой то ли захохотал, то ли надрывно закашлялся, стукнув кулаком по ногам. Те даже не шелохнулись в ответ на жестокий удар. «Неходячий!» - поняла я. Бедная старушка… Как же она с ним одна-то?
- Вам помочь? – дёрнулась я.
- И думать не моги! Сиди, где села!
Дедок кивнул на лавку рядом с собой. Приближаться к нему не хотелось и я, расценив его жест как приглашение, а не требование, примостилась у противоположной стены, через стол от собеседника.
- Ну, говори, гостьюшка, как звать тебя, откуда и куда путь держишь.
Несмотря на доброжелательность и подходящую, вроде как, к случаю беседу, старик смотрел на меня цепко, точно петлю накидывал. Этот запомнит незваного гостя и вмиг растреплет, спроси кто про странных прохожих. Значит, врать надо хорошо. Иначе у меня и не выходило.
- Я, дедушка, родом из Бабенок, - вспомнила самую далёкую из известных мне деревушек, аж по другую сторону столицы. - Родители померли, брат из дому выгнал, сказал, блаженная я. – Тяжело вздохнула, чать нелёгкое детство пережила. Хорошо, чем больше подробностей, тем скорее хозяева запутаются в рассказе. – Отправилась странствовать по городам и весям. Где копеечку ухвачу, где хлеба кусок. В Малом Торжке от купцов морусских слыхала, что в их государстве сирых да убогих жалеют, без еды и крова не оставляют. Туда и держу путь, да вот беда: дальше своей деревни никогда не уходила и на тебе – заплутала! Набрела на вас случайно, думаю, найдутся добрые люди, пустят на постой. Да тут, я смотрю, один дом только и остался. Как ваш край зовётся-то? И за чью доброту богов благодарить?