Ему приснилось морское чудовище,
поднимавшееся из глубин, — огромное и странно неподвижное, будто
мертвое. Во сне Олаф плыл по спокойной теплой воде океана, и берега
не было видно от горизонта до горизонта, бездна окружала его со
всех сторон, двумя полусферами: бирюзовое небо сверху и прозрачная
зелено-голубая вода снизу. Но это не пугало, напротив — давало
ощущение простора и свободы. Во сне он не чувствовал одиночества.
Сначала тень в глубине была лишь тенью, но чем выше она
поднималась, тем ясней проявлялись очертания огромной рыбы с
вертикальным хвостовым плавником и тупым скругленным рылом.
Чудовищная доисторическая акула? От нее исходил странный, пугающий
запах — чужой запах, от него хотелось бежать, спасаться… Две бездны
вокруг стали ловушкой — некуда спрятаться! И собственное сильное,
закаленное тело было крохотным и голым по сравнению с закаменелой
шкурой чудовища…
Олаф проснулся от пульсирующей боли в
руках — подействовала мазь, вытягивающая из ран грязь и инфекцию.
Он знал и более радикальный, дедовский способ — пригоршня соли,
растертая в ладонях, — но решил с этим пока обождать.
Вряд ли он проспал больше полутора
часов — угли в печке еще не погасли. Хотелось есть, но прежде чем
достать из тамбура банку консервов и недоеденную за завтраком кашу,
Олаф пересчитал куртки и сапоги. Обнаружил шесть курток из тюленьей
кожи на меху (одну из них женскую) и одну пуховую парку-пропитку,
тоже женскую. Итого семь. Пять пар кожаных сапог (две из них
женские) и две пары высоких ботинок на шнуровке. Итого семь. Один
из колонистов был обут и одет. И именно этого колониста Олаф пока
не нашел.
Он оглянулся на вход, потянув нож из
ножен на поясе, покачал его на ладони, примерился и воткнул в
крышку консервной банки — из-за повязок сжимать нож в руке было
неудобно. Нет, версия о внезапном сумасшествии инструктора никуда
не годилась. И снова — нечестной она была, оскорбительной.
С забинтованными руками работать
невозможно — после обеда Олаф сменил бинты на пластырь. Да, в
секционной госпиталя ОБЖ ему бы вообще не позволили делать вскрытие
такими руками, даже в нормальных перчатках, а не в трикотажных
таллофитовых… Но тут не госпиталь ОБЖ. И, поднимаясь по скале без
страховки, он рисковал гораздо серьезней. На крайний же случай
оставался дедовский способ лечения инфицированных ран.