Отец – не великий фараон Таа Секенен-ра, а другой… хм,
другой! – профессор-археолог – верил в Бога и ходил в церковь,
а вот Максим вырос не очень-то верующим. Вечно во всем сомневался,
видя в основном материальную составляющую, и случившиеся с ним
невероятные события в общем-то мало поколебали отношения Макса к
вере. Тем более – к здешним многочисленным богам и божкам: всяким
там кошкам, крокодилам, скарабеям и прочим тварям. Наверное, не
было такого животного, которое хоть где-нибудь, хоть в какой-нибудь
дальней деревне не обожествлялось бы! Конечно же, Максим относился
к подобному весьма скептически. Один – во всем Египте! Или, по
крайней мере, так уж ему казалось.
И еще казалось, что храм, любой местный храм – очень уж удобное
место для лазутчиков. Уважение, страх, никто лишний раз не
проследит, не заподозрит – побоится гнева богов. Очень удобно для
всяких тайных дел. К тому же еще и прихожане… или как уж там их
называть? Им ведь вполне можно поручить самое опасное и гнусное
дело. Волею богов – запросто!
Во всем этом, в многочисленных божках и храмах, в их влиянии на
души людей, Максим почему-то остро чувствовал опасность, которую
никто, кроме него, не ощущал. Никто.
Украшенная затейливой резьбой и цветами царская барка – бар-ит –
взмахнув веслами, отошла от причала Города Мертвых, взяв курс к
восточному берегу Хапи. Отражаясь красно-желтой полоской в воде, за
кормой судна садилось солнце, окрашивая в красный цвет пирамиды и
крыши многочисленных храмов. Красные крыши… Они не были красными,
лишь такими казались. Как сейчас… вот-вот… скоро, кто-то должен
будет казаться великим фараоном Уасета и всей Черной Земли.
Горе, горе!
Плачьте, плачьте, не переставая!
Добрый пастырь ушел в страну вечности.
«Прощание с мумией».
Пер. М. А. Коростовцева
О, какие горестные вздохи и рыдания оглашали округу, когда
похоронная процессия покинула наконец дворцовые стены! Царица
Ах-хатпи, юный фараон Ах-маси Ниб-пахта-Риа и его супруга,
царственная Нофрет-Ари Тейя, стеная, двигались пешком вслед за
саркофагом, в котором покоилась мумия Ка-маси, дабы торжественно
проводить ее в Дом Вечности, за реку, в Город Мертвых. Переселение
сие – момент не только торжественный и грустный, но в чем-то и
житейский, как любой переезд. Двигающиеся впереди служители несли
цветы, глиняные кувшины, пирожки, каменные вазы, статуэтки и прочую
так необходимую в загробном мире мелочь. За ними тащили
погребальную мебель, без которой, понятно, покойнику тоже было не
обойтись: кресла, кровати, сундуки, ларчики и прочее, и прочее, и
прочее, – все сделанное изысканно, с любовью, как и положено
для посмертного существования.