– Вы сейчас смеётесь что ли? – чуть
не плача отозвался Степан Викентьевич. – Какая может быть радость,
когда сидишь на вулкане, да еще знаешь, что кроме участи смертника,
нам здесь ничего не светит? – он дрожал от гнева, и готов был
кинуться с кулаками на собеседника, но понимал, что двухметровый
бородатый детина, профессор по микробиологии, Курт Люттэ, при
желании, сомнет Викентьича в комок, и выкинет в окошко,
нарисованное на стене комнаты.
– Этот спор мне положительно надоел,
Степан. Давай-ка, лучше, в шахматишки перекинемся, а то опять не
уснешь от нервов, – басом прогремел гигант на всю комнату.
Его товарищ странно дернулся при
последних словах и пошел к своей тумбочке за шахматной доской.
Между тем спор в комнате не утихал:
всем хотелось знать, что же будет со столовой, и кто, собственно,
будет им приносить еду в таких количествах. По сути,
предполагалось, что завтраком, обедом и ужином будут кормиться
одновременно триста человек, а это не совсем легкая задача – три
раза в день таскать еду в другой конец коридора, то есть, примерно,
полкилометра.
– А почему столовку закрывают? –
спросил Петрович у Люттэ.
Бородач к нему обернулся и
сказал:
– Никто не закрывает нашу столовку –
просто они временно отдают помещение под фармацевтическую
минифабрику, потому что все тесты прошли успешное испытание, и
теперь надо, в срочном порядке, приступать к изготовлению вакцины,
а кабинетов не хватает.
– А где они будут еду готовить? –
спросил кто-то из толпы.
– Не наши проблемы, – громко ответил
бородач, – этим занимается администрация, поэтому не надо
паники!
Тут его прервал Степан Викентьич,
грозно сверкая очками и потрясая шахматной доской:
– Уважаемые коллеги, давайте уже
расходиться по своим делам.
Петрович понял, что сказанное
относилось больше к нему, чем к Люттэ. Он извинился и отошел в
сторону. Чудесным образом все спорщики, следуя примеру
«шахматистов», как по команде, стали расходиться по своим углам,
берясь, кто за карты, кто за телевизионный пульт. Через пять минут
в комнате наступила полная тишина – спорить было более не о чем:
обо всем позаботится руководство, а остальное – суета.
На следующий день Королев вновь
столкнулся с Наумочкиным, правда, тот куда-то страшно спешил, и,
едва поздоровавшись, бросил на ходу:
– Позже поговорим, только напомните
мне обязательно!