Члены экспедиции догадывались, что
хозяин постоялого двора будет собирать слухи и специально заранее
подогревали заинтересованность цеховых глав к себе.
В день, когда прибыли
путешественники, на постоялом дворе гостил только аббат монастыря
Сан-Мигель-де-Кюкса, который должен был утром съехать, продолжая
свое путешествие в Рим. Поэтому хозяин с радостью сдал им целых три
отдельных комнаты с кормежкой. Согласно их фальшивому статусу Робер
мог легко отправить Лебо и Маркезе ночевать в комнатах для
прислуги, но он хотел показать трактирщику свое особенное отношение
к своим дорогим «ученикам и помощникам», а также надежность своего
финансового положения, ведь снять три комнаты было отнюдь не
дешевым удовольствием.
Войдя в свою комнату, Маркезе увидел
настоящую двуспальную деревянную кровать с неплохо изукрашенной
резной спинкой. Из прочей мебели имелись стул и небольшой столик.
На столике стояла совсем крохотная каменная чаша со огарком свечи в
ней. Инженер, не задумываясь, отдал бы все свое снаряжение, лишь бы
получить такую в прошлую ночь. Обойдя комнату, Лоренцо пощупал
матрац, тот был набит мягко пружинящей шерстью. Из окна виднелось
наполовину ушедшее за горизонт солнце. Обстановка нравилась
инженеру гораздо больше, чем та, что была в деревне. Он с
облегчением почувствовал, что кошмар той пережитой ночи сегодня не
повторится.
Вскоре после заката в комнату
постучал мальчишка, работающий помощником трактирщика. В одной руке
он держал подсвечник, похожий на тот, что был на столе у Маркезе, в
другой поднос с едой. Поинтересовавшись, не нужно ли чего-нибудь
еще гостю, он, оставив еду, удалился. Ужин инженера состоял из
полной деревянной плошки каши с мясом, кувшина пива и пятка
яблок.
На время трапезы Маркезе решил
присоединиться к Роберу в его комнате. Похожая мысль посетила и
Лебо, он столкнулся с физиком в коридоре. Сидя за тесным столиком в
спальне геолога, инженер увлеченно орудовал ложкой, иногда вставляя
слово-другое в дискуссию, которую оживленно вели София с Полем.
Если бы не трое суток вынужденной диеты, Маркезе был бы уверен, что
не сможет съесть столько каши, сколько ему принесли. Но вскоре его
ложка уже черкала по деревянному дну миски. Еда оказалась намного
приличнее той, что ели сервы. Монпелье не зря был центром торговли
приправами, они были настолько доступны здесь, что трактирщик мог
позволить добавлять их в еду для своих гостей.