Незаметно подступило рождество. Перед
великим праздником вместо обычного священника церкви Святого
Теодора в деревню приехал монах из самого Монпелье, из монастыря
при церкви святого Петра. Он прочитал проникновенную проповедь о
рождении и жизни Христа, которую собрались послушать все жители
деревни. Такой почетный гость был редок в этих краях, поэтому после
службы все сервы выстроились в ряд и дружно попросили его
благословения. Они полагали, что в напутствованиях ученого монаха и
аскета больше святости, чем в стандартном благословении их
приходского священника, и поэтому спешили запастись поддержкой
высших сил на следующий год. Ради этого из домов вывели даже
стариков, не забыли и о маленьких детях, женщины держали их на
руках.
– Benedicto Domini sit
vobiscum[1], – торжественно произносил
монах, осеняя каждого жителя крестом.
– Sancte Pater gratias ago
tibi[2], – ответила София, когда очередь
дошла до нее.
Монах лишь удивленно поднял бровь и
продолжил благословлять прихожан. Но когда последний житель деревни
был осенен крестом, и они уже начали расходиться по своим делам,
монах догнал уходящую Софию.
– Кто научил тебя так отвечать, дочь
моя? – с любопытством спросил он.
– Правила вежливости и почтительное к
вам отношение, – улыбнулась историк.
Но монах все не мог поверить, что
женщина обучена говорить на латыни. Для проверки он задал пару
простых вопросов на латинском, касающихся ее жизни, но Порохова без
малейшей запинки ответила ему на этом же языке. Тогда монах перешел
на обычные вопросы по теологии, на которые София тоже знала ответы.
Их разговор все затягивался, забредая в глубины философии.
Беседующие переместились с улицы в одну из изб. Порохова не
стремилась специально впечатлить монаха, но она не привыкла
скрывать свой интеллект и не видела в этом ничего плохого. Монах же
был приятно удивлен глубине познаний этой женщины и полностью
поглощен беседой, забыв уже, зачем он ее изначально начал. В конце
разговора, чтобы не ударить в грязь лицом, Софии приходилось уже
прибегать к знаниям, полученным из работ еще не родившихся авторов,
таких как Фома Аквинский или Блаженный Иоанн. Монах уехал из
деревни намного позже намеченного срока. По завершению разговора и
он, и Порохова остались под сильным впечатлением друг от друга.