Павел Николаевич подскочил, и раненый мешком осел на его протянутые
руки.
— Не вскрывать ни при каких обстоятельствах, поняли? Ни при
каких! — прохрипел он.— Не приближаться! Поместить в свинцовую
камеру, а ещё лучше в обитую серебром...
Глаза закатились, человек обмяк на руках начальника внешней
разведки, потеряв сознание. Через толстый кокон бинтов расползалось
багровое пятно открывшегося кровотечения.
В этот момент из последнего вагона — цистерны, с тщательно
запаянной крышкой, дополнительно прицепленной к составу, раздался
дребезжащий удар, похожий на звук колокола, а когда он стих, люди
явственно услышали жуткий шипящий смех...
Начало Часть 1
Он барахтался где-то у поверхности в противной тёплой воде, которая
вызывала жар в груди и холодила ноги. Иногда ему казалось, что
кто-то, наклонившись над плёнкой воды, зовёт его, и тогда он
пытался оттолкнуться и доплыть до этого зова, но холод тянул вниз,
а жар рвал лёгкие, и тогда он начинал глотать эту тёплую мерзкую
жидкость.
Потом приходила мгла. Она манила, шептала непристойности и
дарила невесомый покой. Она влекла и просила пойти с ней.
Но он точно знал: мгла зовёт его к Чужому, тому страшному пятну,
которое он сознательно прилепил к себе, сотканному из незримых
капель отнятых душ. Тогда холодные ноги начинали толкать бессильное
тело к плёнке, которую невозможно было разорвать. В какой-то момент
он рассмотрел щель в плёнке, маленький кусочек порванного
пространства.
Всем своим существом он захотел, наконец, выбраться из страшного
омута, потому что вдруг понял: щель — это шанс.
И он использовал его, оттолкнувшись, потянулся вверх, туда, где
сиял свет, и можно было дышать. Он протянул руку в щель и... открыл
глаза!
***
— Вы впервые в Москве?
— Бог хранил...
— Ну, зачем же так сразу? Скоро войне конец. Фашистов почти
разбили.
— Хранит Господь землю грешную...
— И, всё-таки, давайте попробуем познакомиться... Повторю, вас
пригласили просто поговорить. Я, как видите, ещё не совсем могу
быть... эээ мобильным, поэтому вот вас и привезли. Меня зовут Йаан
Геннадьевич, ну несколько странно, но зато это, похоже, мое
настоящее имя... Можно просто, Ян.
Человек, задающий вопросы, полусидел на массивном кожаном
глубоком диване, окружённый тремя подушками, как каменной стеной. В
руке он держал карандаш, который перемещался от пальца к пальцу и,
иногда, падал на вежливо подставленную соседнюю ладонь, после чего
продолжал там своё путешествие. Помещение, в котором находись люди,
было большим. Обитые светлым деревом на три четверти, стены, делали
его тяжёлым, каким-то неповоротливым и официально опасным, при
этом, сидящий в подушках производил впечатление лишнего и
чужеродного элемента, который не мог бы долго уживаться в его
стенах.