Месяц назад Штефан понял, что зарплаты рабочим не выплатят. Он
всегда чувствовал опасность чуть раньше остальных. У нее был особый
запах – она пахла горелым машинным маслом, морской водой и кровью.
В Солоухайм этот запах появился почти сразу после их приезда, и
вскоре мерещился Штефану повсюду.
Неделю назад, после того, как был упакован почти весь реквизит,
разобрано все оборудование и собраны вещи, Штефан купил билеты на
дирижабль труппе и выкупил грузовой отсек на корабле, потратив
последние деньги.
Хезер была против. Хезер хотела уезжать как обычно – в фургоне,
а габаритный груз отправить по частям. Хотела дать обещанные
представления, а не возвращать билеты. И, конечно, наотрез
отказывалась продавать фургон и экипаж.
Называла Штефана параноиком, плакала и пила абрикосовый шнапс.
Вчера они проводили труппу. У Штефана остались приглашения в
Гардарику, подписанные одним из столичных театров, и он хотел
отбыть как можно быстрее. Как назло, врачи не давали четкого
ответа, будет ли жить Пина, да и вообще никаких ответов не давали,
занятые другими пациентами. Поэтому Вито пропадал у госпиталя,
Хезер продолжала пить шнапс, а Штефан все больше раздражался и
бросал в камин бухгалтерские книги.
Хезер, наконец справившись с платьем, открыла окно. Аэрофон
отдавал короткие злые приказы разойтись. Песен и выстрелов не было
слышно, только зловещую, шершавую тишину, в которую проваливался
город между плевками усиленного механического голоса.
– Может, обойдется? – с надеждой спросила она.
Штефан только закатил глаза. Запах гари и морской воды стал
почти невыносим.
– Хезер, восстание только началось. Если мы соберемся прямо
сейчас – можем успеть на поезд, пока не закрыли вокзал, а
где-нибудь подальше от столицы сядем на дирижабль. Можем рискнуть
выехать на экипаже, правда я не уверен, что он не заглохнет по
дороге. Но если будем ждать…
– Поплывем на пароходе, из порта в любом случае кто-то выйдет, –
легкомысленно пожала плечами Хезер.
– О, правда? – оскалился Штефан. – Ты мне предлагаешь спонтанные
морские путешествия? А ты не хочешь подумать, что случится, если
кто-нибудь узнает про Томаса и про то, что у нас в грузовом отсеке
кроме реквизита?
– Нас повесят, – сладко потянулась Хезер. – Здорово, правда? Мне
понадобятся две подставочки, чтобы дотянутся до петли. А ты, если
на цыпочки встанешь, и одной обойдешься, в любом случае люди
посмеются.