Я поднял ствол и сделал парный выстрел. Между двумя глазами монаха красным цветком расцвел третий. Редкостная удача! Очень трудно направить пулю в какую-то определенную часть тела противника, когда стреляешь навскидку. А вторая пуля усвистела куда-то далеко – это нормально, именно поэтому мы говорим «одиночный выстрел», а подразумеваем «парный».
Монах дернулся, как будто был марионеткой, которую резко потянули за веревочку откуда-то сверху. Он завалился на сторону и рухнул на землю, как мешок с чем-то мягким и неодушевленным. Я успел заметить, что глаза Христа погасли и стали обычными серебряными глазами серебряного распятия.
– Бросайте ружья! Быстро! – резко крикнул Усман, и стрельцы послушно выполнили команду. – Ты! – показал он на подпоручика. – Медленно достаешь пистолеты по одному и кидаешь на землю. Хорошо. А теперь все дружно слезаем с коней и начинаем разговаривать. Он подошел ко мне и спросил:
– Почему ты выстрелил?
– Глаза на распятии…
– Думаешь, это было опасно?
– Уверен. Понимаешь, крест…
– Потом расскажешь. Эй, бойцы!
Бойцы стояли вокруг нас унылым полукругом, держась на почтительном расстоянии.
– Кто мне скажет, – начал Усман, – зачем вы нас искали? Подпоручик Емельянов неуверенно открыл рот и начал говорить – вначале сбивчиво, а потом все более четко:
– Купцы донесли о двух разбойниках в броне и с пищалями, ехавших на подводах Тимофея Михайлова.
– Почему разбойниках? – удивился Усман.
– Потому что на вас не стрелецкая форма. Огнестрельное оружие носят баре, стрельцы и разбойники.
– Может, мы баре? Емельянов вежливо улыбнулся.
– Ладно, вы приняли нас за разбойников. Что с нами случилось бы, если бы мы сдались?
– Как что? Свезли бы в судейский приказ на правеж, а остальное не наше дело.
– Что за правеж? Дыба, что ли?
– Может, и дыба, – согласился подпоручик. – Только разбойники обычно все сами выкладывают.
– А если мы не разбойники?
– А кто же тогда?
Усман вопросительно взглянул на меня, и я кивнул.
– Мы явились сюда из другого мира, – начал я, и трое стрельцов немедленно перекрестились. – В том мире от Рождества Христова прошло 2002 года, там есть автомобили и самолеты и нет стрельцов и помещиков. В нашем мире грамоте обучены все, и каждый может читать Библию, сколько ему заблагорассудится. И еще у нас нет обычая подкладывать молоденьких девчонок священникам и разбойникам. С нами случилось что-то непонятное, и мы оказались здесь. Долго брели через лес, а потом вышли на дорогу и встретили Тимофея Михайлова с сыном и внуком. Вместе с ними приехали в Михайловку и провели там ночь. Сегодня поехали вам навстречу, чтобы встретить тех, кто может объяснить, что здесь происходит. Почему, кстати, глаза у распятия загорелись желтым пламенем?