- Марш! – отдал команду лейтенант Сафиулин, командир нашего
взвода, и мы отправились по следам отряда.
Леса и перелески. Поля и ручьи. Где-то шли в полный рост, где-то
пригибаясь, а кое-где ползли по-пластунски. Говорят, до линии
фронта тридцать километров. Если идти по дороге, можно добраться за
один день. Но мы окруженцы, у которых не бывает прямых путей, и до
вечера, обогнув пару занятых немецкими гарнизонами поселков, успели
пройти примерно десять километров.
На ночевку отряд остановился вдали от дорог, на берегу небольшой
речушки. Кругом густые заросли и карьеры, в которых раньше добывали
глину для обжига красного кирпича. Место такое, что подойти
незаметно сложно, и вражеская авиаразведка нас сегодня не
тревожила. Был шанс, что ночь пройдет спокойно. Поэтому уставшие
люди, а в отряде почти четыреста человек, стали разбивать
лагерь.
Кто-то заступил в караул и в боевой дозор. Кто-то разводил
небольшой костерок, на котором будет вариться каша. Кто-то пошел с
котелками за водой. Ну а я временно в стороне. Меня никто не
тревожил и мыслями я опять вернулся к тому, что сказал старшина. Я
и раньше догадывался, что мои предки казаки. Все-таки из станицы в
приют поступил и фамилия черноморская. Однако значения этому
никогда не придавал, потому что меня воспитывали как советского
человека. Я верил в идеалы коммунистической партии и комсомола,
защищал нашу Родину и был спокоен. Да, конечно, есть перегибы на
местах, когда от наветов и доносов страдали невиновные люди. Но так
же есть самые настоящие заговорщики и предатели, которые готовы
продать первое в мире государство рабочих и крестьян западным
капиталистам. Все это имело место быть. Поэтому НКВД и работало. Я
все понимал. Газеты читал и на политинформациях не спал. Только
раньше меня это никак не задевало. До поры до времени, пока
старшина Захаров не сказал, что убил моего отца. Пусть я его не
помню, но это мой отец, кровный родич. И он дрался с теми, кто
пришел отнимать у него нажитое добро и выселять. Значит, было что
забирать? Выходит, что так. Или причина в ином?
В этот момент я сильно пожалел, что не выкроил время и не
выбрался в родную станицу. Может быть, там я смог бы что-то
вспомнить или узнать. Конечно, вряд ли. Станицу переименовали,
коренных жителей выселили, а на их место пришли семьи
красноармейцев.