В контроле над волком я тоже пока многого не достиг.
Точнее, небольшие успехи были, если их так можно назвать. Как
только проходили первые часы оборотничества и моё сознание
возвращалось, волк сразу же отступал, а я тут же обращался
человеком. Будто бы моё появление пугало волка, и стоило мне
показаться, он немедленно прятался внутри подсознания, забирая с
собой и звериную сущность. Словно волк чувствовал опасного и
сильного чужака и потому сразу же скрывался.
Меня это конечно же не устраивало, мы должны стать единым
целым, должно произойти слияние, где я буду контролировать весь
процесс от и до. А сейчас мы как день и ночь, которые пересекаются
лишь на мгновение, и стоит ночи увидеть первые лучи солнца, как она
тут же испаряется.
Сегодня ночью я снова осознал себя в лесу в волчьей шкуре.
На этот раз волк далеко ушёл, местность показалась смутно знакомой,
но всё же я явно здесь нечасто бывал. И запах какой-то странный —
чужой запах, даже не так — чужие запахи: здесь где-то поблизости
были люди.
Волк, почуяв меня внутри, уже собрался отступить, но я
поспешил мысленно успокоить его, убедить, что я не опасен. И делал
я это по большей части потому, что брести холодной листопадной
ночью голяком, не зная обратной дороги, мне хотелось меньше
всего.
Волк обдал меня волной недоверия, но не ушёл. Может быть,
почувствовал мои опасения по поводу того, что не дойду домой, или
мои манипуляции с эмоциями помогли. Но и всё же он остался —
продолжал сторониться, но не уходил. Уже хорошо, уже можно
работать.
Внезапно послышалось шуршание листвы и какой-то жалобный
скулящий плач. Волк насторожился, а нам в нос ударил целый букет
запахов напуганной женщины: кровь, боль, вперемежку со страхом,
выделяющимся с потом. И другие запахи — мужские: зашкаливающий
адреналин, агрессия, возбуждение.
Звуки приближались, я затаился в чаще. Послышались
голоса:
— Угомонись, ведьма! Прирежу! Заткнись!
Я осторожно выглянул из кустов, и увидел двух мужчин в
чёрных длинных плащах-балахонах, будто из прошлого века, а их лица
скрывали широкие капюшоны. За руки и ноги они тащили черноволосую
девушку в белой ночной сорочке: мокрую, бледную, похожую на
утопленницу. Она брыкалась изо всех сил, но мужчины в плащах были
куда сильнее.
Они тянули девушку в ров и вскоре скрылись из виду. А я
бесшумно вышел из чащи и подошёл к краю рва. Там внизу стоял
большой плоский камень, усыпанный листвой. Один из мужчин быстро
смахнул листья, второй рывком подняв девушку, швырнул её на камень.
Бедняга закричала надсадно.