И все же думалось, что лучшим выбором стало бы поджечь к
свинячьим чертям эту халупу, и ехать дальше. Благо, никого из
отряда ночевкой под открытым небом не испугать. Чай, не
новобранцы...
Обнесенный невысоким забором, дом, и в самом деле, был похож на
трактир. Заброшенный давным-давно. Во дворе буйно лез из земли
бурьян, невидимая со стороны сараюшка уже почти развалилась.
Немилосердное течение времени пощадило лишь одну стену, да и та
изрядно покосилась, готовая упасть в зелень трав от первого же
дуновения ветерка. Кругом стояла вечерняя тишь, предвещающая, что
не пройдет и получаса, как землю укроет непроницаемое одеяло
ночи...
Оставив коня на привязи, и отсыпав вдоволь корма в
растрескавшееся корыто, сержант вышел из конюшни, усевшись на липу,
вывороченную из земли ураганом. Вывернуло недавно, торчащие корни
все еще были в крошках земли, которую непременно бы смыл первый
приличный дождь. Дерево, когда падало, свалило часть забора и
укрыло его разлапистыми ветвями, как исполинской ладонью о многих
пальцах.
Сержант с наслаждением крутанул головой, до хруста в затекшей
шее. Почуяв близкое движение, поднял глаза, одновременно
схватившись за пистолет. На заборе сидел здоровенный ворон, ехидно
щуря выпуклый глаз.
- Вот только каркни что-нибудь, паскудное твое племя!
Но ворон лишь внимательно разглядывал сержанта, словно выбирая,
с какого глаза начнет долбить череп, добираясь до мозга. С левого
или с правого...
Выстрел прозвучал сам-собой. Взлетело несколько иссиня-черных
перышек. Тяжелый свинцовый шарик прошел по крылу впритирку. Птица
черной молнией взмыла к темнеющему небу, каркая со злобной
издевкой. И канула в сумерках. Сержант выругался, желая летучей
крысе скорейшей погибели.
На крыльцо выскочили сразу три ландскнехта, чудом не застряв в
узкой - только протиснуться двери. Оба Фрица с аркебузами, Эрвин с
тесаком. За их спинами маячил лейтенант с двумя пистолетами в
руках.
- С кем воюешь?!
- Да так, птицы... - буркнул стрелок.
- Птицы - это очень хорошо! - сказал баварец, вбросив клинок в
ножны. Те отозвались печальным звоном. - Надеюсь, добыл
глухаря?
- Страуса нубийского! - огрызнулся раздосадованный сержант. -
Ворона чуть не сшиб. На заборе сидел.
- Лучше бы страуса. Жареный ворон гадость несусветная! - сказал
Фриц-старший. Младший одобрительно кивнул, не проронив и слова - он
не был болтуном.